До тебя…. Марина Кистяева

парфюм жены резал глаза, проникал в легкие и разъедал их. Взять с собой Настю оказалось ошибкой. Как так получилось, что всего за две недели та, которую он едва ли не боготворил, начала вызывать у него аллергию?

      – Поехали, Мишенька, я тебя прошу, – голос Настя понизила и потянулась к нему, видимо, желая положить ладонь на грудь, поскрести коготками с идеальным французским маникюром, как она делала часто, когда хотела получить от него согласие. Он позволил ей думать, что она ловко обходит его оборону.

      – Я бы посоветовал тебе оставаться на месте, – холодно бросил Зареченский.

      Подействовало.

      Всё-таки природная осторожность взяла своё.

      – Я всё равно не дам тебе развода, слышишь, Зареченский? Не дам.

      – Ты повторяешься, милая. Мои адвокаты займутся нашим бракоразводным процессом.

      Глаза Настёны зло блеснули, аккуратные ноздри затрепетали.

      – Ребенка ты не получишь.

      Вот она и ступила на тонкий лед.

      Она могла говорить, что угодно. Клясться в вечной любви, называть его эгоистичным ублюдком, пытаться вывести на эмоции. Она могла делать, что угодно. Кроме одного – не сметь касаться темы не рожденного ребенка.

      Его. Ребенка.

      – Вот как, – растягивая слова, произнес он, пытаясь сдерживать в узде рвущихся наружу демонов. – Значит, решила меня шантажировать ребенком. Мы об этом поговорим вечером. Дома. А сейчас…

      Он закрыл глаза.

      Иначе никак.

      Убьет, суку, голыми руками.

      – Миша…

      Тишина.

      – Миша!

      Снова безрезультатно.

      – Да что же ты за человек, Зареченский? Неужели ты не видишь, что я в отчаянии? Что я готова пойти на всё, лишь бы ты со мной общался, чтобы мы поговорили и, наконец, пришли к согласию и примирению. Неужели ты готов перечеркнуть год нашей жизни из-за нелепости? – тут она скривилась.

      – Ложь – не нелепость, – он даже не открыл глаза.

      Она, вдохновленная его репликой, быстро продолжила:

      – Нелепость, Мишенька, ещё какая нелепость. Да, наша жизнь началась с небольшого обмана, но… Скажи, если бы не Раиса, разве мы с тобой познакомились бы? Где? Я простая девочка из Калуги, ты крутой мен, где бы мы с тобой пересеклись? Да нигде! Поэтому судьбу надо немного подталкивать! Разве мы не были счастливы этот год?! Были, черт побери! Ещё как были! И можем быть счастливы и дальше! А ты уперся, как баран, и не желаешь признавать очевидного. Твердишь, что одна ложь рождает другую! Может, и так, а, может, и нет! Почему ты мне не хочешь поверить? Я люблю тебя! Люблю! Я жить без тебя не могу! И ребенок… Неужели ты не можешь перешагнуть через свою долбанные гордость и самолюбие ради него?

      Зареченский резко распахнул глаза, подался вперед, чем заметно напугал Настю, та отпрянула.

      – Слушай сюда в последний раз. Не смей шантажировать меня ребенком. Поняла?

      Сейчас перед ней был другой Зареченский.

      Тот, с которым лучше не иметь дело.

      Настя всхлипнула и, шаря по панели, нашла кнопку, опускающую стекло.

      – Артем,