Крон. Влад Евгеньевич Ревзин

бронхоскопии мы не можем быть уверены, что это не воспаление легких.

      – Интересная логика, – заметила журналистка. – Нет, я никого не хочу обидеть, но получается, что в целях получения верного диагноза надо обеспечить пациента как клиента морга. Так ведь лучше сразу начать со вскрытия, – как я знаю, самого точного способа диагностики!

      – Вы позволяете себе дилетантские замечания, – вспылил Скорик, но тут же взял себя в руки.– Поймите, аллергия на анальгетики прописана красным цветом в медкарточке Балаганова! Мы приняли все меры, сделали пробу на предплечье…

      – И тем не менее этот ваш заведующий использовал лидокаин? Почему?

      – Так в том и дело. Эта часть страницы из карточки исчезла. Вместо нее в книжку вклеен безобидный желудочный рецепт. Вирт автоматически использовал широко применяемую анестезию.

      – Но вы-то знали о проблеме Балаганова?

      – Да отошел я, на полчаса, – в отчаянии хлопнул себя по ляжкам Скорик. – Корю себя до сих пор! Но не было причин, – я знал о записи в книжке, Вирт очень опытный врач, и что совсем трагично, проба не показала положительной реакции. Это чрезвычайно редкий случай! Мало того, после процедуры мы в течение десяти минут наблюдали пациента, обычно за это время проявляется патология. А плохо ему стало почти через час, дома!

      – Кто-то мог подменить карту, пока вы тут… работали?

      – Практически невозможно.

      – И других посетителей не было?

      – Ну, были, конечно.

      – Тогда, пожалуйста, напрягите память.

      Скорик часто задышал и запах пота наполнил пространство кабинета:

      – Да не помню я, в госпитале такая толкотня. Когда пришел, в приемной сидел посетитель, я и запомнил его, потому что он был неуловимо похож на Брежнева. Немолодой мужчина, с густой шевелюрой…

      – А где эта самая медицинская карта?

      – Передо мной, на столе, – устало сказал врач. – Она мне две ночи снится, проклятая.

      – Карта подделана, -докладывала Крону Александра. – Взят новый бланк, аккуратно скопированы все записи, а та, главная, красными чернилами, пропущена. Видно невооруженным глазом, что записи, примерно за полтора года, повторены чуть не одним почерком, – экспертизу можно не делать.

      – Вот лохи эти лекари, – удовлетворенно сказал Болтик.-То есть подмену мог сделать любой, необязательно врач?

      – Скопировать, – любой, но кое-где стоят штампики, особенно на выписках лекарственных курсов, видите? Так что вполне возможно, у злоумышленника был доступ к делам «Саномеда».

      – Болото, – констатировал Крон. -Медицина, -это гнилое болото, круговая порука потенциальных уголовников. И они еще толкуют о клятве Гиппократа. Один шлялся по территории госпиталя, – по своим делам, а второму не хватило мозгов расспросить пациента, с каких уколов у того едет крыша. Жена Балабанова утверждает, что тот десять лет назад поплыл от простого укола анальгина, когда был на приеме у дантиста. Неряхи.

      – Вы