Альтер-эго. Яна Белова

пойдемте, разомнемся, – усмехнулась я.

      Заиграла развеселая ирландская музыка, на крошечном танцполе было не протолкнуться, люди танцевали прямо у столов и барной стойки. Тиннер с удовольствием включился в традиционный ирландский танец, которому обучал всех желающих седой завсегдатай бара, ирландец по происхождению.

      Спустя пятнадцать минут я поискала глазами Ника. И не нашла. Серж по-прежнему сидел у стойки бара, Светлана разговаривала с барменом, а Ник куда-то смылся.

      – Извини, я отойду на минутку, – я кивнула Тиннеру и все-таки решила узнать куда девался мой благоверный.

      – Покурить вышел, – ответил Винс, не успела я задать вопрос, – с девицей какой-то, – поколебавшись, добавил он.

      – Знакомая девица? – удивилась я.

      – Первый раз видел.

      Винсент отличался почти феноменальной памятью на лица. Если он говорил «первый раз вижу», значит человека никогда прежде не было в баре в его смену даже пары минут.

      – Налей мне текилы, – попросила я

      Что-то мне смутно не нравилось, беспокойство, неясная тревога, усталость заполированные приятной атмосферой и нежеланием портить вечер требовали очередного усилия по своему усмирению. Сил не было, текила была.

      – Трудный день? – спросил Винс, глядя как быстро исчезает выданный мне шорт-дринк.

      – Пятница – развилка между трудной неделей и выходными с детьми, – прозвучало довольно уклончиво и безэмоционально.

      – Чувство вины и стыда не дали высказать мысль полностью: «Как же меня тяготят выходные, как же я устала от перелетов и переездов, как же мне надоело бегать от необходимости жить с собственными детьми и как же устала чувствовать себя виноватой. Не могу больше, не хочу и не знаю, что с этим делать. Я в ловушке». Ужасные мысли. Я ведь люблю и Веронику и Майкла. Я никогда не жалела, что родила их тогда. Или жалела?

      Мысли вернули меня на 9 лет назад. Те смутные темные времена я не любила вспоминать. Ник уехал учиться в Лондон, перед ним открылись чудесные перспективы, я же узнала, что беременна за пару дней до его отъезда. Он сказал: «поступай, как знаешь, я в любом случае заберу тебя, как только устроюсь, с ребенком все будет сложнее, но все решаемо». Вера в Ника. Абсурдная вера во всемогущество двадцатилетнего мальчишки, а еще уговоры мамы не делать аборт. Поступить «как я знала» я не смогла, не хватило смелости отстоять право на собственную жизнь. В итоге у меня двое замечательных детей, которых я очень люблю. Жалею ли я об этом? В самом темном уголке души живет жесточайшее чувство вины перед ними, перед собой, перед всем миром при любой попытке искренне ответить на этот вопрос. У меня не было юности, у меня не было права выбирать, как мне жить, у меня не было права на ошибку. И как бы я не пыталась все наверстать сейчас – бесполезно. Я плохая мать, я недоучка, я намертво зависима от собственных родителей, живущих с моими детьми вместо