Любить (НЕ) страшно. Катя Васильева

аккуратно надела туфли. Это был предел ее мечтаний.

      – Ой как красиво! ― воскликнула Вета, ― давай еще пеньюар наденем, снимай свое трико, оно с туфлями не очень смотрится.

      Лиза сняла штаны и майку, оставшись голой, надела мамин красивый шелковый халат, который та снимала с вешалки очень редко, берегла для особых случаев. Родители привезли его из Индии, в подарок. Шикарный подарок по тем временам.

      – Вот тебе подушка, давай, приляг, а я будто фотограф, буду тебя щелкать, ― предложила Вета. ― Улыбайся, ― она поднесла ладони к глазам, глядя в расставленные пальцы как в фотокамеру.

      Лиза откинулась локтем на подушку, подражая маме, закинула ногу на ногу и начала работать перед камерой. Ей это очень хорошо удавалось, потому что она часто наблюдала за мамой в Доме Моделей. Небрежно, как мама, откинула рукой свои длинные шелковистые волосы, подняла подбородок и томными глазами уставилась в стену.

      – Ой, а давай губы помадой намажем?

      – Давай! ― Лиза взяла мамину красную помаду и наощупь намазала губы.

      – Ты звезда! ― сказала Вета.

      Лиза была на седьмом небе. Мамины туфли, на пять размеров больше, скользили.

      – А теперь давай телевизор смотреть! ― Вета включила телевизор. Там показывали советский фильм «Д’Артаньян и три мушкетера». Красивая гордая Миледи в шикарном платье, такая роскошная, надменная, недоступная… И прелестная нежная красавица Констанция. Девочки начали смотреть с упоением.

      – Вот как надо! ― сказала Вета.

      – Да… ― протянула Лиза. ― Она такая красивая! Хочешь мандаринку?

      – Конечно.

      Лизе пришлось скинуть туфли, чтобы притащить коробку с балкона.

      – На, только одну.

      Первый мандарин сладким сочным взрывом исчез в детском голодном рту за долю секунды.

      – Нет, ешь медленнее. Ты думаешь, Миледи мандарины так лопает?

      Десятилетние девочки вместе сидели на диване и под кино наслаждались сочными южными мандаринами…

      – Тебе кто больше нравится? Ты кем хочешь быть? ― спросила подружку Лиза.

      – Конечно, Миледи. Кем же еще? Смотри, какая эта Миледи! Она классная. Я тоже такой буду.

      – Нет, я Констанция ― сказала Лиза. ― Она такая красивая… ― девочка не могла оторвать восхищенных глаз от экрана телевизора.

      – У этой Миледи такая красота, от нее все мужчины балдеют, наверное, ― заявила Вета с показной уверенностью взрослого. ― А Констанция страдалица, очень красивая, но страдалица, видно же. Дурочка она, эта Констанция.

      – У нее просто глаза добрые, и она же играет, у нее роль такая.

      – Да, но ее-то взяли на эту роль, а не на роль Миледи. Смотри, какое у нее доброе лицо.

      – Да, они явно в общаге не живут, они в Москве, разъезжают там на «Волгах», ― продолжая рассуждать, Вета и Лиза жевали мандарины уже без жеманства взрослых леди.

      К моменту, когда Констанция в белоснежной накидке открывала душу коварной Миледи, Лиза уснула.

      ―