Любить (НЕ) страшно. Катя Васильева

и голод, и разруха… Чего только не было. Всякого горя навидались! Да и сейчас тяжело – ты представь, мама твоя весь день работала, а потом ей еще по магазинам бегать», – причитала тетя Лена.

      Хотя Елена искренне пыталась успокоить девочку и не имела намерения ее обидеть, по своей глупости и ограниченности она не понимала, что Лизе было от этого только хуже, ведь ребенок винил себя. «Если бы я не родилась, маме не пришлось бы так много работать, чтобы меня прокормить, ей было бы легче. А если бы я была как Вика или Вета, мама была бы счастливее. Значит, это я виновата», – судорожно делал выводы детский мозг.

      Не понимая, что Лиза чувствует свою вину, тетя Лена продолжала: «Искать, что бы купить, да чем бы тебя накормить… Ох непросто жить, непросто. Вот от усталости да горя она такая стала. А ты не обижайся на нее, Лизонька, ты ее прости. Она тебя очень любит. И обязательно извинится, все будет хорошо!» – утешала она, поглаживая волосы Лизы. «Ты очень хорошая и добрая девочка, Лиза», – тихо приговаривала тетя Лена.

      Лиза не верила ей.

      Она потом спрашивала у Веты:

      – Тетя Лена сказала, что я хорошая, а мама всегда говорит, что я плохая, – жаловалась Лиза своей лучшей подружке.

      – Да ты что! Ты замечательная. Мне с тобой интересно. Ты хорошая. И ты очень красивая, – отвечала Вета.

      Мама говорила иначе. Мама говорила не так. А мама всегда права. Но ведь Вета тоже. Ее все любят.

      Путаница… Неразбериха…

      Лиза беспокоилась, что мать заметит ее отсутствие, и ела второпях. Ее еще немного потрясывало. Елена смотрела, как маленькие руки дрожат, словно листья на осеннем дереве, и ее губы кривились в сочувственной жалостливой улыбке.

      А дома назревала буря.

      Я стою в углу комнаты, наблюдая за тремя маленькими девочками и доброй женщиной, кормящей их простой едой, приготовленной с любовью. Лизе тепло, уютно и — ужасно завидно.

      «Лиза! – кричит ее мать на весь коридор двадцать минут спустя. – Быстро иди сюда!»

      Лиза вздрогнула и, даже не попрощавшись с тетей Леной, пулей вылетела из комнаты. Как только она вошла в дверь, то почувствовала жгучий удар и оказалась на полу.

      «Вставай и начинай убираться, – указала мать на тарелку на столе. – И научись уважать меня. Не смей жаловаться и позорить меня перед всеми соседями! Я тебе еще преподам урок, чтобы ты выросла нормальным человеком!» – прошипела она низким голосом.

      Лиза пробралась в комнату, бормоча извинения. Она была слишком напугана, чтобы смотреть на мать и уткнулась глазами в пол.

      «Ты извиняешься? В самом деле? Тогда почему не говоришь это глядя мне в глаза?» Лиза, вжав голову в плечи, посмотрела на нее. Было тяжело встретиться с жестким взглядом матери. «Мамочка, мамочка, прости!»

      «Нет, я не должна была просить тебя об извинении, так что это не считается. Я видела тебя там, у Лены. Ты жаловалась, что я плохая мать».

      «Я не…»

      «Заткнись!