Лан-Эа, властитель небес. Том первый. Елена Александровна Асеева

и не знаю к радости или нет, представился он. – Не бойтесь меня саиб, – снова повторило создание. Хотя я боялся его все сильней и сильней, впервые увидев столь непонятное творение, мало чем похожее на виденных мною людей, существ, созданий. – Мы днесь с вами отправимся на планету Риньяку, откель нас с вами вмале заберут и отвезут к прабхе, – дополнил Чё-Линг и его дотоль черные глаза, внезапно также свернув по кругу мельчайшие грани, лишь на чуть-чуть явили желтые радужки, с всплесками в них сизого цвета. Оные, увидев, я и вовсе отшатнулся от создания, не просто испугавшись, а, прямо-таки, придя от тех глаз в ужас. Да только Чё-Линг крепко меня удерживал, поелику мне удалось всего-навсе дернуться в его руках. Впрочем, сей рывок моментально отозвался болью в моей ране, отчего жгучесть ее разлилась по всей поверхности спины, и я моментально перестав трепыхаться, горестно застонал.

      – Что с вами саиб? – беспокойно спросил Чё-Линг, оглядывая меня со всех сторон, и черные его глаза, вновь заместив желтые радужки, блеснули каждой отдельной срезанной наискось залащенной гранью, показавшись мне, пожалуй, виденными на головах насекомых и называемых фасеточными. – Вас ранили? Или не зажила прежняя рана? – добавил он свой вопрос, потому я понял, он обо мне осведомлен достаточно.

      – Ага, прежняя рана в спине не зажила, воткнутый в спину наконечник с частью древка стрелы, плотно переплелся с соединительной тканью и сосудами, и его, наверно, не вытащили, – пояснил я дотоль мною слышанное, дополнив собственными догадками, да глубоко с прерывистым дерганьем задышал сначала носом, затем ртом, стараясь справиться с болью.

      – От, чокаши, грязные тынды, – сердито протянул Чё-Линг и мне показалось, ранее сказанный мною чурбан, в отношении Ачи, в сравнение с тем, что он выдыхал, было всего лишь ласкательным словом. – Потерпите саиб малую толику времени, вмале вам окажут помощь и боль пройдет, – досказал он и теперь мягко приподнял меня вверх, поддерживая, и третьей рукой под поясницу, да прижал к собственной груди, словно какую ценность, потому мои ноги, оторвавшись от земли, качнулись в воздухе. А мое лицо уперлось ему почти в грудь, в твердый покров панциря и тут, словно собранного из мельчайших щетинок, слегка опирающихся краями. Над нами в небе опять просквозила белая и теперь зрительно мною принятая зигзагообразная полоса света, врезавшаяся в крону дерева и мгновенно вспыхнувшая на ветвях лоскутками красного пламени.

      – Уходим, саиб, закройте глаза, – молвил Чё-Линг и вроде как слегка присел, так, что если до этого мои ноги висели, теперь вновь оперлись о землю. Я немного сместил взгляд, вправо, и увидел бездвижно лежащего Ачи, красная кровь, вытекающая из открытого рта, которого днесь не просто окрасила саму шерсть окружающую его губы, но и перетекла на желтоватый грунт. С очевидностью понимая, что мних умер, так и не осознав отсутствие земли покоя и света после смерти, суетность тех мыслей и ценность данного момента существования.

      – Зачем