Любовь по обмену. Лена Сокол

или куриный с лапшой, – замечаю я, – но попробовать борщ было ее мечтой.

      – Глупая мечта, – не глядя на меня, ворчит американец.

      – Привыкай, – ухмыляюсь, – здесь не будет бургеров и картошки фри. Разве что… арахисовая паста. Но только за хорошее поведение.

      – Твоя мама… сама все это приготовила? – после минутной паузы спрашивает он.

      – А ты видишь здесь прислугу? – откладываю ложку в сторону. – Конечно, сама.

      Челси говорила, что ее мать давно не готовит сама. Все делает приходящая повариха. И еще у них принято добавлять сахар почти во все блюда, даже в супы и салаты. Нелегко придется Джастину, если ему «посчастливится» здесь задержаться… Кулинарный пыл моей матери не под силу унять никому.

      – Оливье. – Мама бухает на плоскую фарфоровую тарелку огромную ложку салата. На свободный край кладет «шубу». – Селедка под шубой.

      – У вас это называется «Russian salad», – усмехаюсь я, видя смятение в пронзительных синих глазах американца. – А вот это красное – «шуба».

      – Выглядит странно, а пахнет просто ужасно, – признается он вполголоса.

      Ему еще крупно повезло, что мои родители его не понимают.

      – Ты ешь, ешь, – подбадриваю я. – Тебе понадобятся силы, чтобы пережить русскую зиму.

      – Нет уж, спасибо. – Его вилка в нерешительности зависает над салатом.

      – И не забывай хвалить, маме это важно. Иначе я не скажу тебе, где у нас находятся точки фастфуда.

      Бросив на меня злой взгляд, Джастин кладет немного салата в рот. Жует медленно, осторожно, будто липкую ириску во рту перекатывает.

      – Вкусно? – спрашивает мама. Если парню понравится, она в самое ближайшее время познакомит его с винегретом, салом и гречкой. Последнюю и вовсе почти никто из американцев в глаза не видывал.

      – Йес, – неуверенно кивает Джастин, но после того, как во рту у него оказывается селедка под шубой, выражение лица парня заметно меняется.

      – Только попробуй выплюнуть, – предупреждаю я, – глотай, если хочешь жить. Папа такого не простит.

      – Может, надо было пельменей сварить? – переживает мама, глядя, как парень силится проглотить непривычный для него продукт.

      – Завтра, – улыбаюсь я.

      Пусть сегодня сполна вкусит безвыходности своего положения.

      – А какие у вас национальные блюда, Джастин? – спрашивает отец.

      Парень беспомощно устремляет взгляд на меня. Так уж и быть, переведу ему вопрос:

      – Какие национальные блюда в Штатах?

      – Э… хм… – На его лице написаны смущение и тяжелый мыслительный процесс одновременно. – Пицца?..

      – Пицца – это еда итальянских бедняков, которые запекают с тестом все, что завалялось в холодильнике, – категорично заявляет папа, услышав ответ.

      Разумеется, его не волнует, что пиццу давно едят во всем мире. И даже в нашей семье. Оставляю его замечание без перевода, чтобы не травмировать не устоявшуюся нежную психику гостя.

      – Бедный мальчик, – качает головой мама. – Он же совсем не знает, как пахнут свежие