Три метра над небом. Трижды ты. Федерико Моччиа

и врезать.

      – Да знаю я, знаю, испытал на своей шкуре!

      Все мы располагаемся вокруг большого стола на свежем воздухе, под гигантским фиговым деревом с широкими листьями. Солнце отражается в озере, и из этого уголка села вид восхитительный. Петторини подробно объясняет нам все, что собирается делать.

      – Так вот, кухню я расположу там, сзади. – И он показывает туда, где заканчивается луг, то есть в противоположную сторону от церкви. – Зато столы мы поставим здесь, вокруг, под деревьями, чтобы нам было не так сыро. А наверху мы натянем тенты, все по той же самой причине, и укрепим светильники. Они будут соединены, и каждый стол будет освещен – но не слишком.

      Габриэле смотрит на него удовлетворенно.

      – Манлио хорошо знает, как делать свою работу.

      – Да ты шутишь, а? Я люблю мою работу. И наконец-то могу делать так, как хочу. А не так, как тогда, когда я устраивал ужины в Сенате, во дворце Мадама. Вы знаете, что там швейцары решали, что полагается подавать на стол в самые торжественные дни? Вы и понятия не имеете, как они к нам придирались при выборе вина!

      – И мы тоже будем придираться! – Габриэле стучит кулаком по столу, тоже прикидываясь требовательным.

      – Ну конечно! – И они оба смеются.

      Потом Петторини зовет официантов:

      – А ну, давайте, несите первое. Так вот: я приготовил их три, чтобы то, которое вам не понравится, мы отбраковали, хорошо?

      – Манлио, но нам нравится все, что ты делаешь…

      – Ну хорошо, тогда отбракуем то, что вам понравится чуть меньше! У меня уже было представление, как бы я это сделал, но я не могу решать все один. С другой стороны, это же вы платите.

      – Ну конечно! Но если решишь ты, и еще будет скидка, то тогда мы доверяем!

      И они снова смеются. Тем временем начинают приносить тарелки с первым.

      – Так вот: это спагетти «на гитаре» с трюфелями и грибами. А вот это равиоли с начинкой из овощей и рикотта на сливочном масле с шалфеем. А это – паккери из гречневой муки с вишнями, оливками и растительным маслом, настоянным на перце.

      – Мне они все кажутся восхитительными, – говорит Франческа.

      – Да, – кивает, улыбаясь, Джин. – Аромат исключительный.

      После этого одно за другим начинают приносить вкуснейшие блюда, заботливо и очень внимательно их подают молоденькие официанты.

      – Все они – выпускники школы гостиничного дела, – замечает Петторини.

      Потом подают на пробу разные вина и щербеты, чтобы усилить вкусовые ощущения, потом – вторые блюда и всевозможные закуски.

      – Тебе лучше есть немного, – советует мне Джин. – Придется попробовать еще кучу всего…

      – Но эта телятина под соусом из тунца просто обалденная.

      Произнося эти слова, я понимаю, почему мне она так нравится. Ее всегда готовила моя мать. Мамина телятина тоже была исключительной: мясо было невероятно хорошим, без единой жилки, всегда искусно нарезанным – как правило, тонко-тонко, – что делало его еще нежнее, под соусом, приготовленным из свежайших яиц и уксуса с щепоткой сахара: по крайней мере так мне казалось. Я понимал это из разговоров, которые ве�