Гугара. Анджей Дыбчак

уверен в своей победе, что аж залился краской то ли стыда, то ли гнева, когда наш маленький абориген наголову разгромил его. Никто не ожидал такого поворота событий и потому решили вскоре устроить встречу-реванш. Народ здесь хоть и простой, но очень азартный: вся деревня, говорят, поставила большие деньги. Однако и на этот раз толстый Дима потерпел поражение; залез под стол и разревелся. Так Коля стал бесспорным авторитетом. Пришел конец его бедам в школе, он превзошел среднеэвенкийский показатель в оценках настолько, что попал в Туру, столицу округа, где продолжил учебу. Только там ему удалось расправить шахматные крылья, выигрывая все соревнования и олимпиады.

      За все свои достижения он получил стипендию и направление на учебу в Хабаровский институт физкультуры, на Дальнем Востоке, что в паре тысяч километров от дома по прямой линии. Линии хоть и прямой, да покрытой таким густым ковром тайги, что единственным средством транспорта мог быть только самолет, а поскольку это был транспорт необычайно дорогой, Коля мог воспользоваться им лишь два раза: первый – уезжая в Хабаровск и второй – возвращаясь обратно четыре года спустя, но уже в качестве учителя физкультуры.

      Во время учебы в Хабаровске он вечерами разгружал пароходы, а днем ходил на занятия в институт. Он мог даже стать хирургом: завкафедрой спортивной медицины любил играть в шахматы, но Коля не захотел стать хирургом – брезговал дотрагиваться до человеческих внутренностей.

      Он защитил диплом досрочно – за два месяца до окончания учебного года – и отправился в обратный путь, чтобы успеть домой к весне. Однако случилось так, что конец учебы в институте совпал с концом большого государства – СССР. Ему пришлось работать еще шесть месяцев, чтобы заработать на билет до Красноярска и дальше – до Туры, где он провел очередную зиму, ожидая попутного транспорта в деревню. Это был не самый счастливый период в истории Эвенкии, людям не платили зарплату, отрезали электричество и всё замерло в ожидании, что будет дальше. В конце концов он добрался до дома, получил ставку преподавателя физры и стал обустраиваться на фактически новом месте, потому что за пять лет его отсутствия здесь изменилось всё.

      Шахматная партия захватила всех присутствующих. На подмогу бросился Алик, который пододвинул к себе шахматную доску, склонился над ней и внимательно всматривался в маячащие в тусклом свете фигуры. Притаившийся за ним Никита нервно курил и с каменным лицом игрока в покер выдувал дым через ноздри. Когда Алик потерял последнего слона, затряс рукой, как ошпаренный, остальные лишь покачали головой.

      – Слабак, – прокомментировал Максим. – А вот я вас, – захохотал он. Сам ребенок и смеялся как ребенок.

      – Успокойся, мать твою. – пробурчал Слава.

      Шахматы отставили в сторону, все закурили. Мы пододвинулись к огню, а то холод начинал проникать через латаный-перелатаный брезент.

      – На работу пора возвращаться, – вздохнул Слава. – Интересно, что там в клубе. Весной Руслан так врезал этому, как его,