Белое солнце пустыни (сборник). Рустам Ибрагимбеков

поделаешь – таков закон нашей религии.

      – Но ведь можно ужасно ошибиться!..

      Абдулла понял, что Сашенька кокетничает с ним, и от этого улеглась его напряженность. Осталось только приятное волнение. Он слегка повернулся к ней, чуть не коснувшись усами ее пухлых губ, и, улыбнувшись, сказал:

      – Нет, ошибиться невозможно. Красавица и под чадрой красавица. Это сразу понятно.

      – Не понимаю… – Сашенька широко открыла свои и без того огромные глаза. – Ведь не видно ни глаз, ни губ, ни улыбки… – перечислила она самое лучшее в своем лице.

      Абдулла взглянул в ее бездонные фиалковые глаза и, не удержавшись, пылко ответил:

      – А если вы, госпожа Сашенька, наденете чадру – разве можно ошибиться?!

      – О-о-о!.. – проворковала польщенная женщина. – Лучшего комплимента я давно не слыхивала! Вы опасный человек, Абдулла!

      – Я – опасный?! – подыгрывая ей, «удивился» Абдулла. – Помилуйте – я всего-навсего слуга вашего господина!

      Сашенька, перестав улыбаться, замолчала, в задумчивости тихо произнесла:

      – Да, да… господин… мой господин… – Погодя поинтересовалась: – Ну и что сейчас поделывает Алик?

      – Алик? – переспросил Абдулла, не поняв, о ком она говорит, но потом сообразил, что так она называет Алимхана, правителя Бухары и всей территории до самого Каспия.

      – Ждет вас, – коротко ответил он, больше не оборачиваясь и глядя прямо перед собой.

      Проводив Сашеньку до кабинета Алимхана, Абдулла прикрыл за ней дверь, а сам сел напротив, не спуская с двери глаз, – минуты тянулись бесконечно долго. Он ругал себя за то, что сидит здесь, но все же не уходил – острые коготки ревности потихоньку впивались в сердце.

      Наконец дверь распахнулась, вышла смеющаяся Сашенька, следом появился Алимхан, тоже веселый. Абдулла вскочил со стула, опустил глаза, но краем глаза следил за ними.

      – А Абдулла будет не против? – весело спросила Сашенька у Алимхана.

      – Думаю, он будет только рад, – ответил тот, целуя женщине на прощание руку.

      …Абдулла вез Сашеньку обратно той же улицей. Она была все такой же многолюдной, полной пролеток и фланирующих людей; витрины магазинов ярко светились.

      – Знаете, Абдулла, я, наверное, соглашусь на предложение Алимхана… – улыбнулась Сашенька, когда Абдулла, подавая ей руку, помогал выбраться из мотора.

      – Какое? – невольно вырвалось у Абдуллы; ни с кем другим он бы не позволил себе такого любопытства.

      Сашенька улыбкой отметила его порыв и, помолчав, весело сказала:

      – Посетить ваши края.

      Она упорхнула к своему подъезду и скрылась в легком тумане, ореолом светящемся вокруг фонарей.

      У Абдуллы забилось сердце – он действительно обрадовался.

      Вскоре они покинули Петербург и выехали в Бухару.

      В дороге Алимхан придумал Сашеньке еще одно имя и стал называть ее по-восточному – Ханум.

      – Почему Ханум? – спросила Сашенька.

      – Ханум по-нашему – госпожа, –