За сбычу мечт, или Путеводитель по Родосу. Елена Каштанова

только чуть-чуть подняться.

      – Иоанниты или госпитальеры – это такой средневековый рыцарский орден, – начал объяснять я. – Изначально предполагалось, что они должны лечить всяких больных и раненых, но потом это как-то забылось. Хотя вот здесь они довольно удачно к Асклепию присоседились, наверное, втирали местным жителям, что, мол, тоже врачи, все как один, поэтому давайте мы на вашей горе построим свою крепость, все равно там уже стоят какие-то развалины. Это храм Асклепия как раз имелся в виду. А поскольку что тот, что другие лечили примерно одинаково от балды, им все поверили и послали их камни таскать для крепости.

      – И как же они лечили? – заинтересовались девчонки.

      – О, божественный Асклепий лечил довольно оригинально – во сне. Причем, иногда не того, кто смотрит сон. В общем, система такая: заболеваешь ты, приезжаешь в специальное место с храмом (а их не дофига было, всего несколько штук по всей Греции, а у них тут тыща островов) и ложишься там спать. Смотришь сны, а потом пересказываешь их специальному толкователю. Толкователь назначает лечение. И вот однажды пришла к ним одна бедная женщина. А надо сказать, что спали в том храме вовсе не бесплатно, чтобы сон посмотреть, нужно было сначала дары там всякие принести. Ну и женщину эту даже пускать не хотели, куда, мол, ты с таким свиным рылом. Но она там что-то выдала такое, вроде "дайте хоть воды напиться, а то так есть хочется, что и переночевать негде", в общем, оказалась она как-то в храме и немедленно там на пол упала и заснула, чтобы не выгнали. Просыпается она такая и давай всем втирать – мне, мол, сам Асклепий во сне явился и велел идти к вашему дядьке местному, забыла, как зовут, у него еще денег дофига. Панайотис что ли? – спрашивают. Точно, он, – говорит. И табличку с письмом из-за пазухи достает, Асклепий, мол, передать ему велел. Тут у всех приступ богопочитания случился, не каждый же день Асклепии являются лично, пусть и во сне, пошли они всем храмом вместе с прихожанами, уборщиками и кошками к Панайотису, пали перед ним ниц и говорят – письмо, мол, тебе орел наш благородный Асклепий прислал, и тетка ему такая подает, кланяясь. Он говорит – вы че, дураки, что ли, я же слепой, да и читать не умею. Тетка – ниче не знаю, сказали тебе отдать, там все написано, и на словах велели передать, что если что не так, убьет на месте. Панайотис на всякий случай с места того сошел, на котором стоял, ну чтобы не убило, табличку взял так осторожненько, к глазам поднес, и… свершилось чудо! Самым волшебным образом слепой вдруг прозрел, а неграмотный научился читать. Читает он такой вслух: надо выдать этой женщине с табличкой две тысячи золотых монет, а иначе будешь казнен нынче на закате служителями моего храма. Служители от возложенной на них миссии подбоченились, приосанились, друг с другом зашушукались, какую бы казнь позаковыристее придумать. "Эй, стоп, стопэ! – кричит Панайотис. – Я еще не сказал "нет". Ну и – куда ему деваться-то – так и отдал той тетке две тысячи, свидетелей-то вон сколько, и не прикопаешь ее в ближайшем лесочке по-тихому. И только когда она свалила с деньгами обратно туда, куда