Лето придёт во сне. Часть 2. Оазис. Елизавета Сагирова

хмыкнул худой. – Это же соплюхи. А где их родителей искать – пёс знает. Пока ищем и договариваемся, она кровью истечёт, вот тогда ещё веселее будет.

      – Погоди… я знаю. Ща Макару позвоню, я его столько раз выручал, пусть он теперь тоже…

      Раздалось негромкое попискивание кнопок мобильника.

      – Макар? Макар, брат, помогай! Ты на смене? Слушай, беда! Мои собаки девку порвали… да не знаю какую! В огород залезли, ну я сдуру псов и выпустил, думал, бичи опять за жратвой пришли, в прошлый раз у меня гуся упёрли… что? Нет, за посёлком. Друган, подъезжай, тут ждать нельзя…

      Он говорил что-то ещё, но я уже не слышала, снова соскальзывая в темноту.

      Следующим, что привело меня в себя, были чьи-то бесцеремонные, вызывающие боль прикосновения. В первый миг, решив, что это снова собаки, я дёрнулась, попыталась закричать, и услышала чей-то удовлетворённый смешок:

      – Живая!

      С трудом приоткрыв веки, увидела вокруг себя несколько мужских фигур, затянутых в чёрную форму, а неподалёку – машину с синими маячками, яркий свет фар которой заливал всё вокруг. Толстый хозяин огорода суетился радом, заискивающе заглядывая в глаза одному из прибывавших полицейских.

      – Чё скажешь, Макар? Можешь помочь?

      Полицейский фыркнул.

      – Ты натравил собак на детей! Чем я могу тебе помочь?

      – Но ведь… ведь можно же связаться с их родителями, договориться… я заплачу, сколько надо, ты знаешь! И тебе…

      – Да погоди ты, "заплачу", – передразнил полицейский Макар. – Сначала надо узнать, что это за птицы. Может, их родители мне больше заплатят за то, чтобы я тебя твоим же псинам скормил.

      Судя по раздавшемуся гоготу остальных, это была шутка, но хозяину огорода она смешной не показалась.

      – Макар… но ты же… я же тебе всегда… мы же…

      – Не суетись… Эй, на дереве! Слезай уже, к маме-папе поедем.

      Я попыталась повернуть голову, чтобы увидеть Яринку, но тело снова перестало мне подчиняться. Оно стало совсем слабым, моё бедное тело, и уже не чувствовало ничего, кроме онемения и подступающего холода. К счастью, я ещё могла слышать. И, судя по тому, что дрожащий Яринкин голос раздался совсем рядом, поняла, что с дерева она всё-таки слезла.

      – Помогите ей, пожалуйста, отвезите в больницу!

      В ответ ей буркнули что-то неразборчивое, а ко мне снова прикоснулись чьи-то руки. И на этот раз не оставили в покое, подняли с земли, понесли, положили на что-то мягкое.

      – Суки, хоть постелите что-нибудь! – взвыл чей-то голос. – Сейчас всё сиденье мне кровью уделаете!

      – Я оплачу химчистку, – снова залебезил где-то неподалёку хозяин собак, а Макар велел:

      – Ты, рыжая, лезь к ней назад. А остальные пешком до участка топайте.

      – Я всех довезу, – снова зашелестел толстый, а я почувствовала прикосновение к щеке прохладной ладони и услышала тихий Яринкин плач:

      – Дайка… Даечка, прости меня, я испугалась…

      От того, что теперь она рядом, мне стало спокойно, окружающее пространство