Лето придёт во сне. Часть 1. Приют. Елизавета Сагирова

раз он такой добренький? Теперь не спрашивает.

      – Я правильно понимаю, ваша Агафья та ещё стерва? – задумчиво спросил Дэн.

      – Ой, – я закатила глаза, – Не то слово. А нам говорят "Воспитательница – ваша мама"! На фиг такую маму.

      – А к тебе она как относиться?

      – Да как ко всем. Никак точнее. Пока веду себя хорошо, не замечает. В прошлое воскресенье только без экскурсии оставила за разбитые коленки, но я только рада была.

      – Вот что, Дайка, – Дэн перекинул одну ногу через ствол, садясь ко мне лицом, – Нам надо как можно лучше обезопасить наши встречи. Твоя Агафья не должна и мысли допускать, что с тобой что-то не так.

      Я пожала плечами.

      – Да она и не допускает. Я всегда её слушаюсь и учусь не плохо.

      – Этого мало. Надо чтобы ты была у неё на хорошем счету, понимаешь? У неё есть любимицы? У всех воспитателей есть.

      Я призадумалась.

      – Вроде нет. Она внимание обращает только на тех, кто в чём-то провинился. А остальные ей по боку.

      – И всё-таки? – настаивал Дэн.

      На этот раз я молчала дольше.

      – Ну-у… разве что две-три девочки. Я не помню, чтобы она их хоть раз наказывала. Одна живёт в нашем дортуаре, Настуся.

      – Отлично, – поощрил меня Дэн, – Подумай, за что к этой Настусе такое расположение?

      – Да ни за что. Она просто такая… очень набожная. Дольше и чаще других молится, всё у неё только через "господи, благослови", да "господи, прости". В церкви вечно торчит.

      – Вот! – Дэн поднял указательный палец, – Вот что тебе нужно – набожность.

      – Ага, щас! – подскочила я, – Да я и так устала от этой церкви, ещё и по воскресеньям петь заставили!

      Дэн насторожился.

      – Ты поёшь в церкви?

      – Ага. Угораздило как-то запеть при батюшке, вот до сих пор и пою.

      – Так это же здорово! Полдела считай в кармане.

      – Какие ещё полдела?

      – Тебе самой нравится петь? – вкрадчиво спросила Дэн, и хоть я чуяла какой-то подвох, но врать не захотела.

      – Да, петь я люблю.

      – Вот! – снова поднял палец Дэн, – Значит, совместишь приятное с полезным. Подойди к своей Агафье, и скажи, что хочешь петь в церкви не только по воскресным службам, а всегда.

      У меня пропал дар речи. Да что они, сговорились? То Зина ко мне с этим пением привязалась, теперь Дэн!

      – Но я не хочу!

      – Ты же любишь петь.

      – Я другие песни люблю, а которые в церкви – нет. И вообще… – я не знала, как объяснить то, что меня очаровал только полёт собственного голоса под высоким церковным куполом, а не протяжные непонятные псалмы, которые теперь придётся учить.

      – Дайка, – тихо и серьёзно попросил Дэн, – Пойми – надо. С твоим пением очень удачно получилось, теперь нужно лишь чуть-чуть проявить инициативу, и ты будешь уже не просто воспитанницей приюта, а почти что его сотрудником. На голову выше других и перед воспитателями, и перед батюшкой. У тебя будет не только безупречная репутация, но и разные поблажки.

      – Ты откуда знаешь? –