Писульки утончённого алкаша. Алексей Валерьевич Груненков

как сквозь тернии к звёздам, всё зависит лишь от того, насколько далёко меня отбросила от него ураганная сила принятого вчера алкоголя.

      После уборки и в самом деле легчает. Санитарные мероприятия восстанавливают привычную домашнюю экологию. В чистой и здоровой квартире я быстро иду на поправку, а обстановка, в которой почти двое суток аккумулировал своё пьянство множит депрессию.

      Похмелье полностью монополизирует и подавляет собой, минута за минутой, час за часом оно навязывает тебе себя: “прочувствуй, прочувствуй меня как следует”. Если лежишь дальше, то чувствуешь, всем телом и всей душой чувствуешь, как тебе плохо. Главное, не слушать его в себе, бороться с ним, сопротивляться ему изо всех сил. Попробовать пересилить себя, подняться и всколыхнуть это болото, запустить какой-то процесс. Например, включить стиральную или посудомоечную машину, а самому принять душ и побриться. За всем этим я сам не заметишь, как похмелье отступит.

      Подаёт признаки жизни член. Член – хороший помощник в борьбе с похмельем, которое почему-то пробуждает во мне неуёмные сексуальные аппетиты. Вот он дружочек и пригодился. Растёт потребность в гормоне радости и, активируя запретный плод по десять-пятнадцать, а то и по двадцать раз на протяжении всего воскресенья, я отдавал свою сперму взамен на серотонин. Вообще онанизм помогает справиться с любой стрессовой ситуацией, что бы ни случилось – доставай и запускай член. Но похмелье не только физическое, но и ментальное недомогание и в процессе этого т.н. похмельного онанизма я предпочитаю не использовать вспомогательные материалы в виде готовых изображений и руководствуюсь только своей фантазией. Непристойные фотографии или видео принадлежат к той же группе, что и спиртное, они отрицательно воздействуют на потребителя и сводят на нет весь лечебный эффект.

      Во второй половине дня чувствуешь себя таким несчастным и одиноким, что близок к слезам. Я остро нуждаюсь в утешении. Мне хочется кому-нибудь позвонить, поговорить с кем-нибудь, поделиться своим горем. При этом сам всегда удивляюсь, почему не замечал этого одиночества раньше. Наверное, оно проявляется только зените похмелья. Я ощущаю себя беззащитным ребёнком, которого бросили мама и папа, а по совместительству бедным, покинутым стариком. Пытаюсь сдерживаться, чтобы не разрыдаться. Копаюсь в записной книжке, ищу кому позвонить. Когда выпью и меня так и тянет позвонить или написать кому-нибудь из старых знакомых, кому уже много лет не звонил, не писал и предложить присоединиться к моим восторженным состояниям, то я всегда сдерживаюсь, предполагая разницу в формате. Один собеседник естественный, другой искусственно отформатирован водкой. Какая тут может быть между ними коммуникабельность? К тому же я потом протрезвею, а вот написанное не исчезнет. А вот с похмелья наоборот. Пьяный всегда смотрит на трезвого сверху вниз, ему ошибочно кажется, что он выше, а вот когда пьяный уже протрезвел, то понимает, что по сравнению с трезвым здорово опустился,