Чудовище и чудовища. Барбара Морриган

для ребёнка проворством успел покалечить ещё нескольких человек, ловко ускользая от моих попыток остановить его. Мне почти удалось его догнать, как подоспевший гвардеец… застрелил моего сына.

      Онга умер у меня на руках. Я знаю, что он не хотел этого. Видел, как его глазами смотрел кто-то другой. Но погибли люди. И этого не изменить. Мне больно писать об этом, но, если я не могу закончить эту книгу, то хотя бы оставлю здесь эту историю. Мой сын был чудесным ребёнком, никому не желавшим зла. Искренним, добрым и улыбчивым. Мне невыносимо было видеть его плачущим. Мне кажется, что я подвёл его – не разгадал, куда он так сильно стремился, и не сумел помочь ему ужиться с его особенностью. Я начал эту книгу в надежде найти ответы, но мне это не удалось. И я прошу прощения у тех, в чьи руки она попадёт.

      Надеюсь, тебе, мой дорогой читатель, удастся меня понять. Завтра я провожаю Онгу в огонь, а после буду учиться жить в мире без него. Надеюсь, что мои записи смогут хоть кому-то помочь, а может, даже подтолкнуть к продолжению моего дела и новым открытиям.

      И, если вдруг эти страницы окажутся в руках кого-то, похожего на моего сына, я хочу сказать тебе две вещи. Первая: не теряй надежды узнать ответы, какими бы недостижимыми они не казались. Не повторяй моих ошибок: изучай, думай, ищи. Кто-то обязательно укажет тебе дорогу. А вторая… пожалуйста, не забывай, что ты не один.»

      ***

      Со временем прочитанное постепенно стиралось из памяти, и Такута всё больше возвращался к обычной жизни, пусть и не совсем обычного мальчика. Жажда знаний о чудесах в нём не уснула, но найти что-то о них в обыкновенных библиотеках было почти невозможно. С каждым разом Такута всё больше убеждался в тщетности попыток узнать хоть что-то, что поможет ему понять свою природу.

      Взрослея и воспитывая в себе страсть к познанию не только собственной, но и человеческой природы в целом, Такута вдруг открыл в себе мечту стать врачом. Но, благодаря его особенности, она рассыпалась на кусочки день ото дня. Слишком велик был риск случайно прикоснуться к живому человеку. Однако, выход нашёлся сам собой – однажды юный Такута с порога заявил родителям, что решил стать тейна матэ. С Первого Языка это переводится как «брат смерти» и означает ту самую «благородную» профессию, на которую решаются только весьма специфические личности. Конечно, в ней тоже была доля риска, ведь если подумать – кто знает, что будет, если он вдруг точно так же коснётся мертвеца? Но всё же мертвецы были более предсказуемы, а когда копаешься в чьих-то внутренностях, то сложно случайно забыть о перчатках.

      Более того, эта работа заключалась не только в рядовом бальзамировании и приготовлении тел к церемонии прощального сожжения. Тейна матэ много времени проводили в лабораториях, изучая истории болезни, допытываясь до причин смерти пациентов и используя результаты вскрытий для фармацевтических экспериментов. Именно