.

ведь уже «не люди». Но этот поцелуй был глубоким настолько, что из легких выбило воздух и заменило озоном… И я задыхалась, пытаясь выбраться из этого сладкого плена.

      – И что вы…что вы делаете? – произнесла будто и не я вовсе.

      Мне дурманило голову, а сопротивление выходило слишком вялым.

      – Спасаю вашу жизнь, – ответил мужчина, подхватывая меня на руки и направляясь к незаправленной постели.

      – Что это значит? – Я задала глупый вопрос, хотя действия Хэдока давали на него однозначный ответ.

      Мужчина беззастенчиво, но аккуратно снимал с меня одежду, что еще больше смущало. Хотелось прикрыться руками, спрятаться от его ладоней и взгляда. Ведь то, что сейчас происходило, было неправильным и страшным. Но это был другой страх, нежели с Ронаном.

      Если с мужем я боялась грубости и каждый раз оказывалась в ситуации, где была бесправной рабыней, то сейчас боялась, что кто-нибудь войдет в спальню и застанет меня и Хэдока за… изменой.

      Непроизнесенное слово громом отдалось в сознании, потому что никак иначе чужие руки на моем обнаженном теле назвать нельзя, так же как и горячие поцелуи на губах, шее, плечах.

      Ронан никогда не целовал меня там, и меня начинало тошнить только от мысли, что император мог бы это делать. Но с Хэдоком все было наоборот. Он не вызывал отвращения, хотя мысли о том, что любое его следующее прикосновение может быть похожим на то, что творил со мной мой законный супруг, никуда не исчезали.

      Пока я думала об этом, внизу живота все сжималось в тугой ком странного предчувствия. Меня заполнял бесконечный вакуум, непривычный и незнакомый, в то время как холод окружающего воздуха вовсю плясал по моему телу, избавленному от одежды. Я была полностью обнажена перед мужчиной, который не был моим мужем, и терялась в сомнениях, правильно ли поступаю. Зачем позволяю ему все это с собой делать?

      – Нет, не надо, это неправильно, – заметалась, пытаясь ускользнуть из рук Дизайнера, которыми он поглаживал мой живот. – Зачем? Я не понимаю зачем.

      Прикосновения мужчины, будто батарейку, заряжали меня током, и я не могла этого объяснить, но стоило Хэдоку немного отнять от меня ладони, как захотелось разочарованно ныть. Вот только здравый смысл все еще имел контроль над непослушным телом, а в памяти свеж ритуал бракосочетания из Храма. Мое тело – это тело Ронана. Я принадлежу ему, и никакая измена не даст плодов, что бы ни говорил Дизайнер о моем гипотетическом спасении.

      – Меня уже нельзя спасти, – произнесла я, сводя ноги вместе и не желая пускать мужчину дальше. – Что бы вы ни задумали.