Разбойничья злая луна. Евгений Лукин

еще один шаг, увлекая женщину за собой.

      – Понимаешь, ночью ко мне подсадили двоих, – торопливо начал он. – Вот ее и…

      В этот миг Алият мотнула головой, сбрасывая повязку, и кинулась на Ар-Шарлахи, явно норовя впиться ему зубами в горло. Однако стражники свое дело знали. Веревочные петли рванули узников в разные стороны, едва не придушив обоих.

      Досточтимый Ар-Маура сидел неподвижно. Сбивчивые невнятные слова Ар-Шарлахи поразили судью настолько, что он, казалось, даже и не заметил короткой схватки, разыгравшейся у его ног. Наконец медленно повернулся к испуганно моргающему секретарю.

      – Закрыть порт! – рявкнул судья так страшно, что юноша отшатнулся. – Обыскать все каторги и парусники! Нанявшихся сегодняшним утром – привести сюда!.. – Досточтимый замолчал и с отвращением взглянул на корчащуюся у ног полузадушенную Алият. – Кобру эту – отвязать и запереть!

      И сразу кругом забегали, засуетились, забренчали оружием. Кашляя и держась за горло, Ар-Шарлахи поднялся с плоских влажных камней, которыми был вымощен судейский дворик. Алият увели в дом.

      – Говори, – глухо приказал судья.

      Кое-как, ощупывая без малого не раздавленную гортань, Ар-Шарлахи сипло поведал судье горестную свою историю. Некоторые подробности интимного характера он, правда, счел возможным опустить, ограничившись утверждением, что злобная разбойница Алият держала его на удавке до самого рассвета.

      Густые с проседью брови судьи зашевелились угрожающе.

      – Сын владыки! – прохрипел он, стискивая огромные кулаки. – Потомок разбойников! И не сладил с женщиной?..

      – Ты видел, что это за женщина? – беспомощно возразил Ар-Шарлахи. – Сам же говоришь: кобра!..

      Узкая дверь открылась, и в судейский дворик нетвердо ступил не на шутку встревоженный начальник первой стражи. Будучи не на службе, он был, согласно меткому определению секретаря, именно «э-э…», но, правда, трезвел на глазах.

      – Каким образом могло так случиться, что ждущий приговора Шарлах и приговоренный Ар-Шарлахи оказались в одной яме? – скрипуче осведомился судья.

      – Как в одной? – растерялся голорылый. – Почему в одной?..

      Не получив ответа, он оглянулся по сторонам. Взгляд его упал на Ар-Шарлахи.

      – Так это же… – Стражник осекся, моргнул и вдруг резко повернулся к судье. – А… тот? Другой!

      – Выпущен из ямы перед рассветом, – сухо сообщил досточтимый Ар-Маура.

      Начальник первой стражи побледнел. Вот теперь он был трезв, как горный родник.

      – З-закрыть порт!.. – заикаясь, выговорил он.

      – Уже закрыт, – сказал судья.

      Голорылый обмяк. Ар-Шарлахи покосился на юного секретаря и увидел, что и тот близок к обмороку. Румянец сбежал с его нежных щек, и теперь юноша стоял, вцепившись в ажурные перила лесенки, с ужасом глядя на судью.

      Ах да, вспомнил Ар-Шарлахи, это ведь именно он насчет меня распорядился… Точно, точно… Ар-Маура еще сказал ему: «Присмотри, чтобы не в общую яму и чтобы коврик бросили…» Да-а… Стало быть, влип мальчуган… Да что