Потусторонний батальон. Том 2. Война за дружбу. Игорь Осипов

и едва держась на ногах, прошла мимо.

      Я сглотнул и, тяжело дыша, повернулся. Ангелина схватила за грудки священника.

      – Ты что делаешь?! Ты зачем его провоцируешь?!

      – Эта тварь должна сдохнуть! – прокричал охрипший священник с нотками фанатизма в голосе.

      – Дебил, почему не согласовываешь с начальством?! – тряхнула отца Василия Ангелина.

      – Люди слепы!

      – А просто спросить не судьба?!

      – Не смей мне указывать, ведьма! – прокричал Ангелине в лицо священник. – Мне сам ангел господень глаза открыл.

      – Какой ангел? – опешила моя помощница, открыв рот и округлив глаза, а потом заорала во всю силу. – Какой ангел?!

      Священник поднял руку и пафосным жестом показал на край поляны. Я повернулся и посмотрел на потихоньку пятившуюся Лилитурани.

      Это она всё затеяла? Зачем?

      – Дебил!!! – заорала Ангелина, приподняв священника над землёй. – Она не ангел, она исчадие ада! Она племянница одного из князей преисподней!

      – Не верю! Твои слова лживы! – завизжал священник.

      – Сейчас пойдём и спросим, – выдавила она из себя.

      Ангелина, не выпуская из рук отца Василия, через силу пошла в сторону демонессы, а та сорвалась с места и исчезла в зарослях. Ноги священника волочились по траве, несмотря на его вялые сопротивления.

      С земли молча встал Яробор. Черты его тела медленно текли. Он усыхал и уменьшался. Через несколько минут он снова стал человеком со звериной шкурой на плечах, каким был прежде.

      – Что-то устал я, – хрипло произнёс древний бог, осунувшись лицом, – пойду, прилягу.

      Он покачнулся и, медленно переставляя ноги, пошёл к себе в терем. Лишь на пороге остановился, обернулся и посмотрел на убегающую демоницу, на меня, на крест и на всех остальных. В конце он встретился взглядом с Лугошей.

      Яробор опустил глаза, а потом зашёл внутрь.

      Я выдохнул. Отступившее напряжение подкосило колени, и я сел на перепаханную траву.

      – Я к дядьке, – бросила Лугоша и быстро промчалась, мелькая розовыми кроссовками, до двери в терем.

      Я убрал в ножны клинок, потёр ладонями лицо и поглядел на Яру. Она лежала без сознания у сломанной бревенчатой стены, а над ней уже склонилась берегиня. Медуница рылась в сумке с красным крестом, лопоча, что это не то, что это не нужно.

      – Вот, – наконец, произнесла она, достав небольшой стеклянный стерженёк.

      Берегиня несколько раз встряхнула палочку, и та медленно разгорелась белым свечением. Я с кряхтением, как старый дед, встал с земли и подошёл к берегине.

      – Рёбра сломаны, компрессионный перелом позвоночника, – произнесла Медуница, дунув на прядь волос, упавшую на лицо.

      Она водила над девушкой светящейся палочкой, словно сканером. Наверное, это и был такой колдовской сканер, только я ничего не понимал в нём.

      – Отбита одна почка и порвана селезёнка. Разрыв лёгкого. Сотрясение мозга. Будь она человеком, давно бы копыта откинула. Но в медпункт её срочно нужно.

      Рядом послышались шаги.