Я не сдамся. Дамасская сталь. Книга прервая. Анна Гер

живые детки, не достигшие года. Родители думали: «Ах, какие хорошие у нас девочки растут! Как с братьями и сестрами хорошо управляются – и накормят, и спать уложат, и попки помоют, и в чистое переоденут, и погуляют, и поиграют». А теперь эти рано повзрослевшие женщины ходят к психологам и ищут, где их внутренний ребенок затерялся, где он прячется и плачет. А он, бедолажечка, всю жизнь горюет, потому что не доиграл во дворе с друзьями, не насмотрелся мультиков. Он был мамой и папой для своего маленького брата и сестренки и, как ни странно, не очень любимым ребенком у матери. Вот эти старшие дочери всю жизнь и пытаются у своих матерей то ли заслужить любовь ежечасной заботой, то ли купить ее, оплачивая долги младшеньких…

      Однажды ночью меня разбудил громкий стук в дверь. Прибежали из палатки: дебош, бандиты (похоже, местные парни) собираются все поджечь, требуют денег и выпивки. Продавец успел выбежать, закрыть дверь – и ко мне. Я быстро оделась – и бегом к палатке. Что я вижу? Меня грабит брат моей подруги Ирины! Я наехала на него, не выбирая выражений – к тому времени я уже стала и борзой, и наглой. А он мне и говорит: «Аня, нам срочно нужны деньги, и мне не важно, что ты подруга моей сестры. Ты мне очень нравишься и все такое, но работа есть работа. Это днем ты ее подруга, а я ее брат. А сейчас я бандит, а ты коммерс».

      Это было в три часа ночи. А в этот же день, но уже ближе к шести вечера, я приехала к своей подруге Ире с цветами и огромным набором эксклюзивной, по тем временам, косметики для волос «Шварцкопф» – у подруги был день рождения. Собрались близкие и друзья: естественно, Кира со своим мужем-«бригадиром» (она уже была посвящена в подробности ночного происшествия), родители Ирины. Мы начали выпивать-закусывать и тут – звонок в дверь. Ирочка побежала открывать. Охи, ахи. Ира вплывает из прихожей в комнату, счастливо уткнув лицо в огромную охапку белых роз. За ней заходит ее брат, все восхищаются его любовью и заботой: у матери светятся счастьем глаза, отец горделиво посматривает на нас, вот, мол, какого сына взрастил и воспитал. А я смотрю на всех и думаю: «Ну, и что теперь со всем этим делать? Вот ситуация!» Я видела, как они гордятся своим мальчиком и не знают, что он ночью вытряс денежки вот на этот букетик из нас с Кирой. Они вообще еще не догадывались, где и кем работает их сыночек и братик. Мы молчали. Ведь если скажем Ире, она сильно расстроится. Если скажем своей «крыше», кто нас грабанул, так они его могут и того… самого… совсем… За столом ему было не так весело и комфортно, как ночью у палатки. Днем он был хорошим, послушным, заботливым сыном и братом. В этот вечер эта роль давалась ему с трудом.

      Еще одно понятие нормы, этики, морали полетело в тартарары. Если нас грабит чужой, то это нельзя, и «крыша» будет наказывать. А брату любимой подруги нас грабить можно, потому что мы… никому не скажем. Так и случилось: мы никогда не поднимали этот вопрос, и от нас Ира не узнала, чем занимается ее брат. Со временем многое стало известно, ведь мы жили в одном поселке. Но по-прежнему оставались запретные