Судьбы иосифлянских пастырей. М. В. Шкаровский

обители имелось: свыше 20 коров лучшей породы, конюшня с ценными лошадями, птичник «с несметными стаями совершенно ручных кур», пчельник, обеспечивавший обитель медом, фруктовый сад, «огородное и полевое земледельческое хозяйство». Годовой доход пустыни в то время составлял около 15000 руб. Это позволило увеличить число насельников. В 1915 г. численность братии и проживавших «для богомоления» составляла почти 90 человек. Образцовое ведение хозяйства позволило пустыни расширить благотворительную деятельность. В монастыре действовали инвалидный дом, школа на 60 мальчиков, больница, странноприимная. О больнице литератор Леонид Соколов в 1915 г. писал: «Больница Сергиевой пустыни с амбулаторией для приходящих больных – чистое просторное здание. Больница построена нынешним опытным настоятелем; порядок и чистота. Стены окрашены масляной краской, приличная прислуга, опрятные кровати, из них 10 – для монахов. Ванна, электрическая машина, аптека. Внизу амбулатория, принимающая в год до 6000 больных (в 1913 году принято было 6534 человека). Фельдшер – монах, врач – мирской. Больница производит приятное впечатление».

      В том же году архимандрит Сергий сообщал епархиальному начальству: «В пустыни имеется помещение для странников, ежедневно оказывается приют 15–20 лицам, с выдачею при этом, по мере возможности, горячей пищи, при недостатке же таковой выдается хлеб и квас». После начала Первой мировой войны в обители был также открыт госпиталь для раненых воинов, в котором в августе 1917 г. лечились 29 человек.

      В первые годы настоятельства о. Сергия монастырь продолжал расти. 30 июля 1916 г. архимандрит сообщал петроградскому губернатору: «Во вверенной управлению моему Троице-Сергиевой пустыни состоит монашествующего братства до 100 человек, до 70 человек вольнонаемных служащих…» В управлении столь многочисленной братией требовался большой опыт, который у о. Сергия несомненно был, так как он умело справлялся с обязанностями настоятеля[159].

      Революционные события 1917 г. резко изменили судьбу архимандрита. Для братии началась длительная череда нестроений, разногласий и волнений. Часть «Константиновичей» покинула Россию, но о. Сергий отказался уехать с ними. Позднее он говорил: «После Февральской революции, во время беспорядков, Королева Эллинов Ольга Константиновна обращалась ко мне и предлагала уехать с ней в Грецию. Я от ее предложения отказался и заявил, что желаю оставаться со своей братией и в годину смуты, а не только в то время, когда мне приходилось ездить на великокняжеских автомобилях»[160]. Этот самоотверженный выбор привел смиренного служителя Господня на стезю страданий и исповедничества. Известно также, что некоторые «Константиновичи» по благословению о. Сергия сознательно остались в России и приняли мученический венец.

      Близость к Великим Князьям «ударила» по настоятелю пустыни уже в марте 1917 г. Среди братии произошло разделение и 25 монахов с целью «оздоровления атмосферы монастыря» написали на него управляющему епархией епископу Гдовскому

159

Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир. Указ, соч. С. 144–146, 153.

160

АУФСБ СПб ЛО, ф. арх. – след. дел, д. П-83017, т. 1, л. 30.