Аномалии личности. Психологический подход. Б. С. Братусь

обстоятельства в соответствии с идеально представляемой целью»[57].

* * *

      Целетворение, постановка идеальных проектов преобразования себя и мира подразумевают наряду с волей еще одно важнейшее условие. Это условие – вера человека в возможность, правильность, осуществимость этих идеально представленных целей и проектов.

      Долгое время из ложной боязни ассоциации с религиозными воззрениями проблема веры обходилась в научной литературе^*. Лишь в последние годы появились работы, в которых феномен веры рассматривается как необходимый атрибут человеческого существа. Человек без веры, ни во что не верящий – это человек без будущего, без нравственных перспектив и опор в жизни, не способный к преодолению и преобразованию себя и действительности, человек причинно обусловленного, но отнюдь не целесозидающего действия. Творческое решение даже единичной жизненной задачи подразумевает выбор из множества возможных ходов, причем нередко достаточно равновероятных, то есть в каждый из которых можно поверить как в должный. Человек, следовательно, чтобы действовать, не просто выбирает ход, решение, но и опирается (чаще неосознанно) на веру, что именно этот, а не какой-либо иной ход, иное решение нужны, подходят ему.

      Еще более вера необходима в сложных жизненных коллизиях. Для осуществления идеальных целей и долгосрочных проектов необходимо верить в свой выбор, постоянно восстанавливать в себе эту веру, что составляет часто специальную задачу, поскольку чем более отдаленны и возвышенны наши идеальные построения, тем менее они могут быть доказаны рациональным, логическим путем, то есть могут перейти в конкретные знания и убеждения, стать не верой, а уверенностью. Вера находится, конечно, в определенной связи с уверенностью, равно как и с надеждой. Можно сказать, например, что исход, решение жизненных коллизий зарождаются как надежда на их осуществимость (малая субъективная вероятность успеха), затем она уступает место вере (бо́льшая вероятность) и, наконец, переходит в уверенность (вероятность успеха, близкая к единице). Для жизненных решений надежда – слабоватая опора, а уверенность, напротив, слишком жесткая и твердая, годная более для реализации уже готового, проверенного прежде опыта. Вера же наиболее отвечает творческому акту как шагу в неизвестное, стремящемуся, однако, исключить безрассудство и упование на случай, равно как не требующему в качестве условия обязательной гарантии успеха.

      Таким образом, настоящая вера (к которой применимы эпитеты «зрячая», «ясная», «светлая», в отличие от «слепая», «темная», «фанатичная»[58]) есть не просто украшение, добавка к целостному развитию человека и уже, разумеется, не индульгенция бездействия[59] и прибежище слабых, а необходимое условие вне заранее установленных шаблонов и масштабов развития, ибо для того, чтобы обрести то новое, которого пока нет в наличии, надо поверить в него как в существующее и потенциально достижимое.

57

«В представлении многих людей, – писал С. Л. Соловейчик, – слово „вера“ связывается с понятием „вера в Бога“, и это неудивительно; до недавнего времени вся сфера нравственности находилась в ведении религии, и почти все понятия, с помощью которых только и можно выразить духовно-нравственные идеи, носят религиозную окраску: дух, душа, вера, надежда, милосердие, грех, совесть. Но что же делать? Мы по десять раз на дню произносим „спасибо“ – „спаси Бог“, вовсе о Боге не думая. Более того, в реальной жизни, в реальной речи и, значит, в практическом нашем сознании слово „вера“ на каждом шагу используется в его нерелигиозном значении. Мы говорим: вера в победу, вера в людей, вера в правду, с верой в будущее; люди верят в себя, в удачу, в судьбу; мы говорим о доверии к человеку и уверенности в себе. Наконец, мы говорим: верность Родине, верность долгу, верность любви, верность своему призванию, беспредельная верность своему народу. Все высшие качества человека и лучшие его поступки связаны с верой и верностью!» (Новый мир. 1985. № 3. С. 189).

58

См.: Инина Н. В. Опыт классификации форм веры // Вопросы психологии. 2011. № 2.

59

Даже безоговорочная вера в свою судьбу и предназначение, в свой предуготованный путь далеко не всегда делает человека лишь пассивным наблюдателем, ожидающим, когда же свершится предназначенное свыше. «Фатализм, – замечает Г. В. Плеханов, – не только не всегда мешает энергическому действию на практике, но, напротив, в известные эпохи был психологически необходимой основой такого действия». В качестве примера Плеханов приводит Оливера Кромвеля. Кромвель «называл свои действия плодом воли Божьей. Все эти действия были наперед окрашены для него в цвет необходимости. Это не только не мешало ему стремиться от победы к победе, но придавало этому стремлению неукротимую силу» (Плеханов Г. В. Избр. филос. произв. Т. II. М., 1956. С. 302). Понятно, что свойство «наперед окрашивать действия в цвет необходимости» не прерогатива одной религиозной веры, но общее свойство веры как специфически человеческого феномена.