Маяки. Антология гуманистической фантастики. Далия Трускиновская

будет использоваться для очистки людских голов от информационного мусора.

      Черная простыня телевизионного экрана укоризненно смотрит на меня со стены. Мне кажется, я вижу на ней силуэты тех банковско-коллекторских представителей, которых обещал мне диктор, – это какие-нибудь не очень дорогие роботы, заученными фразами поясняющие, как им, конечно, жаль, но согласно буквам договоров…

      Отставляю чашку. Анфиса ерошит мне волосы, я ловлю ее теплую ладошку, целую пальцы.

      – Пора бежать.

      – Что сегодня? – спрашивает она с иронией. – Лабораторная работа или сеанс спасения утопающих котят?

      – Сегодня котята.

      Поднимаюсь из-за стола, оборачиваюсь. Анфиса смотрит на меня, склонив голову и улыбаясь уголком рта. На ней моя рубашка, волосы взъерошены. Лицо совсем не выглядит заспанным или опухшим, как бывает с утра, – удивительная особенность Анфисы.

      – Можешь снова стать моим лаборантом – будем спасать котят вместе, – говорю я.

      Это не совсем шутка. Знаю, что Анфиса не согласится, но мне очень не хватает в работе ее необычного мышления.

      – Нет, спасибо, – ее обычный ответ. – Я лучше поцелую за тебя Викторию.

      – Викторию я сам за себя поцелую.

      Дочь играет со щенком во дворе. Она сидит на термопокрывале – губки бантиком, носик пуговкой. Моя Виктория, «Никакая не Ви-ика и не Вику-уся, ясно?». Неловкой ручонкой бросает теннисный мяч, и он раз за разом летит прямо в заросли клубники. Робот-щенок с неизменным энтузиазмом приносит мяч обратно и даже почти не топчет клубнику.

      Присаживаюсь рядом.

      – Привет, папа, – старательно выговаривает Виктория и обнимает меня неловкими короткими ручонками. – Ты сейчас уйдешь работать надолго-долго?

      Щенок крутится под ногами, требует внимания. Совсем как настоящий, только робот.

      – Я почитаю тебе вечером сказку, – обещаю дочери.

      – Хорошо. Про Айболита.

      Виктория не любит выходить из дома. Анфиса говорит, это просто возраст такой. А я, признаться, даже рад: мир за пределами нашего дома взвинчен и перекошен, и это еще самое мягкое, что можно о нем сказать – уж поверьте человеку, который занимается забвением.

      Я не знаю, как будет жить Виктория в этом мире, когда вырастет, но сейчас она точно способна без него обойтись.

      Возможно, в будущем он станет лучше. Возможно, я сумею что-то сделать для этого.

* * *

      – Добрый день, Вадим! – жизнерадостно приветствует меня медбрат.

      – Добрый день, – бросаю взгляд на бейдж, – Ив-Три.

      Медбратья – все на одно лицо, хотя старики из этого дома уверяют, что умеют их различать.

      – Как сегодня?

      – Отличный день! Ни одного происшествия! Все в штатном режиме, все довольны, умыты, накормлены! Осмотры проведены, процедуры назначены, досуг обеспечен!

      Румяное лицо робота излучает энтузиазм и очень потешно смотрится в сочетании с широченными плечами, мощным торсом, колонноподобными ногами. На самом-то деле медбратья не столько большие,