Наследство последнего императора. 2-я книга. Николай Волынский

саду несколько тополей и дубов шевелили пыльными листьями под лёгким ветром.

      – Сюда! – приказал поручик, открывая внутреннюю дверь на первый этаж.

      Теперь они попали на тёмную деревянную лестницу в полуподвал. Спускаясь, Наметкин машинально насчитал двадцать три ступеньки.

      В полуподвальную комнату свет проникал через два маленьких окна под потолком. По ту сторону толстого мутного стекла мелькали грязные солдатские ботинки, сверкающие офицерские сапоги, щегольские штиблеты с мелкими пуговицами на светлых гамашах, крестьянские лапти, женские боты; прокатились с жестяным звоном колеса ручной тележки.

      Стены и даже потолок комнаты оказались в выщербинах, словно от горошин. Особенно густо их было на задней стене и на правой – около боковой двери в чулан. Тут и штукатурка обвалена. В одной выщербине Наметкин без труда разглядел застрявшую пулю.

      – Brate kapitán, – сказал сержант. – Svůj rozkaz vykonán. Zadržený převezen23.

      – Volný24, – раздался голос из дальнего угла. – И вы, поручик, тоже свободны.

      Наметкин даже головы не повернул на голос. Он оторвать глаз не мог от удивительного деревянного кресла посередине комнаты. Явно старинное, тёмного резного дуба, с высокой готической спинкой. Судя по отполированным подлокотникам, использовалось кресло часто. К каждому подлокотнику с торчащими железными шипами прибиты ручные кандалы. Спинка и сиденье тоже густо утыканы, как сапожная щётка, длинными стальными шипами, окрашенными чем-то черным. Кровь, старая, запёкшаяся, догадался Наметкин.

      – Значит, у нас в гостях господин Наметкин… Алексей Павлович… – вполголоса констатировал голос на хорошем русском языке, впрочем, с небольшим иностранным акцентом.

      Теперь следователь увидел в углу, за небольшим канцелярским столом капитана в русском мундире, но с красно-белой ленточкой в петлицах Узкое лицо капитана казалось высушенным на солнце пустыни – голый череп, обтянутый темной кожей, сквозь которую, казалось, просвечивались кости. Глаза спрятаны за черными очками. Перед капитаном на столе лежали две стопки – фотографии слева и стеклянные пластинки негативов справа.

      – Присаживайтесь, любезный Алексей Павлович. Будьте, как дома, – капитан указал на стул рядом с собой. – Я капитан Йозеф Зайчек. А можно и проще – Йозеф Николаевич. Милости прошу.

      Наметкин пробулькал что-то и сел, не отводя взгляда от удивительного кресла.

      – Понравилось? Знаете, что за мебель? – поинтересовался капитан.

      – Да, – проглотил комок Наметкин. – Пыточное кресло инквизиции.

      – Замечательно! В самую точку, – восхитился капитан. – Вы наш первый посетитель, кто ответил правильно. Интересовались темой?

      – Приходилось… В университете.

      – А вот ещё, взгляните. Вам любопытно будет, – капитан взял фотографию из левой стопки и протянул Наметкину.

      На фотокопии старинной гравюры – река, несколько монахов на берегу

23

Брат капитан. Ваш приказ выполнен. Арестованный доставлен.

24

Свободен (чешск.).