Наследство последнего императора. 2-я книга. Николай Волынский

и исчезла. Через несколько секунд появилась с серебряным подносом, на котором горой лежали кренделя, плюшки, сибирские шаньги, пирожки с вареньем, капустой, рыбой и творогом.

      – Тёплый! – растроганно сказал Волков, беря пирожок. – А запах-то! Божественный! Совсем забыл о таких.

      – Вот и пробуйте, ешьте, пока горячие, – сказала кухарка. – А не хватит, ещё принесу.

      И принялась разливать чай.

      Волков отставил в сторону опустевший стакан и продолжил.

      – Так вот, когда я обнаружил, что хожу по кругу, я был почти в отчаянии. Сколько потеряно времени и сил, всё на одном месте топчусь. Уже потом я выяснил, что и не следовало спешить: пришёл бы в Екатеринбург неделей раньше, точно попал бы к красным. Так что не леший меня водил по кругу, а всё та же спасительная сила.

      Изучил я ещё раз схему, которую мне дьякон начертил карандашом, и решил, что надо идти в деревню Усолье – там живёт знакомый дьякона крестьянин, кустарь. Он, быть может, выведет на нужный путь.

      По дороге надо пройти в деревню Распадово, точнее, село – как обозначил дьякон. Значит, там церковь должна быть. Встречный крестьянин мне подсказал идти туда не Сибирским трактом – там сплошные красные разъезды и заставы. Нужно идти просекой.

      – Не заблужусь?

      – А вы, сударь, чаще назад оглядывайтесь, линия просеки хорошо видна.

      Через пару вёрст просека упёрлась в дощатый забор. За ним – две крестьянских избёнки. Надо перелезать.

      Тут слышу – колокольчики. Сбоку, из лесу, вышла крестьянская девушка в лиловом сарафане, выгоревшем на солнце, и в новых жёлтых лаптях. Она гнала двух черно-пёстрых коров, у каждой вымя разбухло: значит, на дойку.

      Спрашиваю, как идти в Распадово, далеко ли. Она смотрит на меня, как на сумасшедшего.

      – Так вот же, дядя, Распадово, перед вами.

      – Но здесь только два дома. И церкви нет. Может, есть ещё какое-то Распадово?

      – Нету другого. А следующая деревня – Усолье. Только через забор не лезьте, там калитка есть справа.

      Вот так деревня! Хутора крупнее бывают. Вошёл в первую избу, в сенях сидит старик, тачает сапоги.

      – Можно войти?

      – Ишь, спросил, когда уже вошёл, – проворчал он. – Что скажешь?

      – Позвольте попить.

      Смотрит старик на меня. А я, надо сказать, совсем бродяга стал. Борода – дикая, длинная, отощал, весь в грязи. Да и насекомые замучили.

      – Ишь, воды ему! – фыркнул старик. – Старуха, поди-ка сюда!

      Зашла старая крестьянка.

      – Видишь, какой гость пожаловал?

      – Здравствуйте, – говорит хозяйка и поклонилась – мне, бродяге.

      – Пить будто хочет. Налей ему молока, да пирожков дай и собери чего-нибудь в дорогу.

      Когда я поел, старик спрашивает:

      – Далеко собрался, сокол, и кто сам-то будешь?

      – Так – прохожий. А иду к чехословакам.

      – Вон оно… Прохожий. К чехословакам, значит… А ведь я тебя уже видел. В Больших Бабах.