Наследство последнего императора. 2-я книга. Николай Волынский

нашёл ручеёк, попил воды, умылся и снова в путь.

      Так несколько дней шёл. В деревнях мне давали не только хлеб, но часто приглашали за стол, кормили обедами и даже один раз налили чарку перед едой.

      Так дошёл до широкой реки – не знаю, как называется. Через неё мост. А на мосту стража. Издалека не пойму, кто.

      Идёт навстречу женщина с ребёнком. Спрашиваю, можно ли мост пройти. Она остановилась, внимательно на меня посмотрела и говорит:

      – Не надо вам туда идти. Там красные, тут же вас арестуют.

      Огорчился я. Она смотрит сочувственно:

      – Идите, в той стороне увидите церковь. Заходите, там хорошие служители. Всё вам скажут и помогут.

      Пришёл в церковь, там как раз всенощная закончилась. Дождался, пока церковь опустеет. Собрался с духом – всё же открываться страшно. Думаю, была не была, все в руках Господних. Если Бог спас меня, значит, для чего-то я ему понадобился. Захожу в церковь, там дьякон уже уходить собрался.

      – Отец дьякон, я к вам с просьбой.

      – Пожалуйста, – говорит. – Говорите.

      – Я нахожусь в храме Божьем и надеюсь, что вы, служитель Господа, меня не выдадите.

      – Даю вам в том моё слово.

      Рассказал свою историю.

      – Стало быть, вам нужен Екатеринбург…

      И рисует на бумаге дальнейший мой путь. Указал, через какие деревни можно идти без опаски, а какие следует обходить.

      Забыл сказать вам, Пинчуков: тут не только дьякон был, но ещё и церковный староста. Даёт мне десять рублей и долго извиняется, что больше дать не может. Моей благодарности не было предела.

      Дьякон повёл меня к себе домой, накормил очень хорошо и оставлял ночевать. Но я отказался, потому что боялся навлечь неприятности на добрых хозяев. Дьяконова супруга мне продуктов мешок спроворила – хлеба, масла коровьего, колбасу домашнюю, бутылку молока, ещё что-то.

      Переночевал снова в лесу и пошёл по указаниям дьякона. Везде, где он говорил, я находил добрый сердечный приём.

      Так я дошёл до большого села Успенское. Не доходя села, встречаю двоих мужиков с топорами. Поздоровались.

      – Далеко идёте? – спрашивают.

      – В Успенское. К родне. Правильно иду?

      – Да вон на ту церковь идите и попадёте.

      Успенское мне дьякон не советовал. Не доходя, свернул в сторону и попал в совсем маленькую деревушку. Выселки, как видно. Никого вокруг, словно всё нежилое. Только в последней избе у окна сидит крестьянка. Смотрит на меня – строго, молча.

      Я поздоровался и спросил, каким путём можно обойти Успенское.

      – Иди прямо, барин, до поворота, потом свернёшь по левой руке и увидишь – там мужики мост чинят, а Успенское справа окажется. Только поспеши. Через дом от нас живёт большевик. Да вон его мать идёт! Сейчас же донесёт сыну.

      Я поспешил, удивляясь: хорош барин в шляпе от пугала огородного! И все же крестьянина во мне женщина не признала.

      Дорога пошла дальше широкая, хоть