Наследство последнего императора. 2-я книга. Николай Волынский

что же вы-то?! – воскликнул Пинчуков.

      – Понимаете ли… Я и сам тогда засомневался. Может, и, в самом деле, зря паникую? Ведь кто оставит смертников без охраны? А нас оставили. Значит, не на погибель везут? Но вот если я сейчас уйду, они вполне могут женщин расстрелять. Из злости на сбежавшего.

      Тут и красноармеец наш вернулся. И смотрит так странно, будто удивляется, что мы ещё здесь.

      Повёл нас в арестантский вагон. Там много народу уже было, тут же и великая княгиня Елена Петровна, принцесса сербская. При ней самая настоящая миссия – чуть не дипломатическая: майор армии Мичич, солдаты Милач, Божич и, представьте себе, Абрамович. И секретарь миссии – русский майор Смирнов.

      – Они же подданные иностранной державы!

      – Да, кроме майора… И Елены Петровны. Она – супруга великого князя Иоанна Константиновича. Значит, уже наша. Приехала мужа повидать и хлопотать об освобождении. Причём, от имени правительства Сербии. Князь содержался в Алапаевске, в ссылке. На тюремном режиме.

      Большевики не пустили Елену Петровну в Алапаевск, приказали возвращаться домой. Она ни в какую: без мужа никуда не поеду. Сказала, что правительство Сербии хлопочет перед Лениным об освобождении князя. Тогда ей предложили пожить в гостинице. И поместили в тюрьму. Сказали – здесь самая лучшая в городе гостиница. Шутники!

      Короче, привезли нас в Пермь и сразу в тюрьму.

      – Там, я слышал, порядки потяжелее, чем у нас, – заметил Пинчуков

      – Как сказать… Я не почувствовал. Смотритель тамошний благожелательным человеком оказался. Но кормили плохо.

      На прогулку выходили только я и майор Смирнов. Когда хотели, тогда и гуляли: запретов не было. Сербы не ходили, боялись: во дворе иногда заключённых расстреливали. На глазах у всех охрана убила бывшего жандармского офицера Знамеровского. В тот день к нему жена с сыном из Гатчины приехали, но свидания им не давали. Знамеровский и выразил неудовольствие, сказал охране что-то резкое. Его тут же и убили. Прямо во дворе.

      И вот как-то ночью приходит в камеру надзиратель:

      – Кто Волков? Одевайтесь.

      Привёл в контору. Там ждут трое красноармейцев. При оружии. Простые, славные русские парни.

      Пришли Гендрикова и Шнейдер. Настенька Гендрикова спрашивает, куда нас теперь.

      Внутренний вид Пермской губернской тюрьмы

      – В пересыльную тюрьму.

      – А потом?

      – А потом в Москву. Это уж точно на сей раз, не сомневайтесь.

      Настенька и Шнейдер повеселели: не на расстрел. Мне же стало очень тревожно – до холода в сердце.

      Когда набралось заключённых одиннадцать человек, мы колонной, попарно, тронулись в путь.

      Вели нас пятеро конвоиров, командиром матрос – весёлый, с папироской.

      Провели нас через весь город. Скоро на Сибирский тракт вышли. Я удивляюсь: где же пересыльная тюрьма? Один арестант мне отвечает:

      – Давным-давно миновали пересыльную.