Со многими неизвестными. Повести и рассказы. Владимир Колабухин

сказал он, почему-то счастливо улыбаясь.

      – Привет, – нехотя ответил я. – А где же ваши цветы?

      – Цветы? Ах, цветы!.. Они у Лены. Она всегда так радуется им.

      – Значит, вы уже от неё? – злость буквально распирала меня. – Тогда что же всё у подъезда топчетесь?

      Румянцев вспыхнул и, запинаясь, ответил:

      – Вот… Уходить не хочется…

      – Ну-ну. Побродите под окнами, спойте серенаду…

      В глазах Румянцева проявилась растерянность. Он озадаченно спросил:

      – Зачем вы так?

      А мне и самому уже было неудобно за издёвку. Парень как парень… Чего на него взъелся? И какое мне дело, кто кому дарит цветы и почему их принимают.

      – Простите, Славик, ─ сказал я. ─ Всего вам хорошего.

      Я проскользнул боком в подъезд и на своём этаже выбросил фиалки в мусоропровод. На душе сделалось так тяжело, будто вместе с цветами выбросил ещё что-то, дорогое-дорогое, без чего и жить нельзя, наверное. Осторожно, стараясь не греметь, вставил ключ в замок, открыл дверь и почти на цыпочках стал красться в свою комнату.

      Но не тут-то было. Дверь кухни стремительно распахнулась, и в проёме возникла Елена.

      – Добрый вечер!.. Что такой пасмурный?

      – Разве? ─ заговорил я. ─ Зато второй, у подъезда, млеет от счастья.

      Весёлые искорки в глазах Елены погасли. Она смотрела на меня непонимающим взглядом.

      – О ком ты говоришь?

      Но мне не хотелось вдаваться в объяснения, и я молчал.

      Лицо Елены стало задумчивым.

      – Слушай, Владик, – тянула она слова, впервые называя меня по имени. – Уж не ревнуешь ли ты? Вот не ожидала!

      А ведь в точку попала. И для меня это ужасное чувство было тоже полнейшей неожиданностью. Ишь, какой Отелло выискался!

      Попытался скорее ретироваться, но Елена сердито остановила:

      – Нет, Демичевский. Давай договоримся: мои друзья – это мои друзья.

      Скрип двери заставил её умолкнуть. В коридоре появилась встревоженная Екатерина Ивановна:

      – Леночка, милая… Что тут у вас?

      Лена бросила на меня обиженный взгляд и, не ответив, ушла. Я смущённо смотрел на Екатерину Ивановну, она – на меня.

      – Владислав Викторович, что случилось?

      – Ничего. Так, поговорили… Вы не беспокойтесь.

      Она недоверчиво покачала головой и торопливо вернулась в комнату.

      Мне сделалось совсем нехорошо. Что я за остолоп такой! Сам себе всё испортил.

      Так и заснул с гнетущим чувством чего-то тяжёлого, почти непоправимого. С тем и проснулся утром, весь в холодном поту от мучивших во сне кошмаров. В мыслях только Елена, её глаза, полные обиды. Что же это со мной, думал. Неужели всё- таки опять втрескался? Всерьёз, по-настоящему. Разве такое бывает?..

      Прошёл в ванную комнату, прислушался – кто на кухне? Если там Елена, лучше уйти из дому без чая. Думал, мне теперь и не взглянуть на неё. Но на кухне было тихо. А времени – уже восемь… Быстро умылся, оделся… На кухне по- прежнему