Три измерения. Сборник рассказов. Алексей Макаров

прошептал я ей на ухо.

      «Субара» плавно отъехала от обочины, пропуская попутные машины и резко начала набирать скорость. На Американском перевале молодой сержантик проверил документы и, улыбнувшись столь прекрасному водителю, пожелал счастливого пути.

      110 – 120 – 140 легко и уверенно шла Инночка. Выключили кондиционер, открыли окна, Данила на заднем сидении приутих. Я посмотрел – он спал. И у торнадо заканчиваются запалы. Можно было спокойно поговорить. За разговорами о проведённых врозь 4,5 месяцах, три часа пути пролетели незаметно. Только в пути ещё раз проверили документы.

      И вот Владивосток. У Ростральной колонны Данила попросил прикрыть окно. Ветерок посвежел, чувствовалось приближение моря. А на Луговой у нас, как всегда, висел туман. Как в том анекдоте. А в деревне Гадюкино опять идут дожди.

      Подъехали к дому. Соседи поздравили меня с возвращением из рейса. На звонок дверь сразу открыла Алёна и с визгом:

      – Папочка приехал! – повисла на шее.

      – А я тебе торт испекла, – тут же похвалилась она.

      – Давайте кушать, – сразу же предложил, очнувшийся от сна, Данила.

      – Нет. Сейчас занесём вещи, поставим машину и вот тогда и начнём наш пир, – возразил я.

      Для этого я взял своего главного помощника, и мы пошли к машине. С разгрузкой быстро управились, поставили машину в гараж и вернулись домой.

      Филя, мой милый сенбернарчик, носился, позабыв о своей комплекции, и всё норовил лизнуть меня в лицо и поставить лапы на плечи. Но когда его пристыдили за столь неподобающее поведение, то он лег в коридоре и только водил глазами, наблюдая за нашими передвижениями. А Эммочка грациозно подставляла спинку, позволяя себя погладить, выгибаясь и мурлыча. Да, наконец-то я добрался домой!

      Подняв бокал замечательного вина, и отведав всяких вкусностей, что ещё с вечера приготовила Инночка, меня потянуло в сон. Что-то странное происходило со мной. Кружилась голова, и обе руки казались огромными. В левой руке что-то всё время немело и поэтому приходилось её всё время двигать.

      – Что-то ты батька засоловевший, – озабоченно подметила Инночка. Её голос слышался, как, будто, из соседней комнаты. Хотя вот она, моя хорошая, прильнула ко мне и тихо греется об меня, только что не мурлычет, хотя мурлыканье шло от Эммочки, устроившейся у меня на коленях.

      – Да. Надо помыться и поспать, что-то с этими заботами и переездами я совсем раскис, – еле ворочая языком, проговорил я. Поднялся, поцеловал нежную щёку и пошел в ванную.

      Россия – горячей воды нет.

      – Уже месяц, как нет. Настрой «Атмор», – услышал я голос жены, но решил обмыться только холодной водой.

      Острые струи ледяной воды пронзали тело, от чего оно казалось горячим и поневоле из глотки вырывалось рычание.

      Ну вот, стало полегче. Растеревшись докрасна, я вышел из ванной.

      – А давай я тебя подстригу? – предложила Инночка.

      Я против этого никогда не был. За все годы супружества