Светлый град на холме, или Кузнец. Том 2. Татьяна Вячеславовна Иванько

гро не может себе помочь, да?

      – Трюд…

      Её зелёные глаза блеснули густой злобой, густой как болотная зловонная тина:

      – У неё заражение крови, она умрёт. Ей никто не поможет, даже если бы это она лечила. От этого, как от чумы спасения нет. Только не заразится никто, а она промучается дольше, чем чумные. Идеальное наказание вашей ведьме! Представляю, сколько народу, здесь в Норборне будут счастливы, сплясать на её могиле! Да все, кто остался! – она захохотала.

      – Тебя это веселит?

      – Ещё как! Ваша Прекрасная Свана, ваша бесподобная дроттнинг, ваша всепобеждающая гро издыхает! Как я могу не веселиться?! Больше неё я ненавижу только тебя! Мужчина спит со мной пять лет, а на деле воображает её… – в её глазах промелькнул злобный огонь. – Ты бы хоть рот держал закрытым!.. думал, если я шлюха, так не чувствую ничего?… – и смотрит на меня злым, совсем трезвым взглядом.

      Надо же, как я заставил её ненавидеть себя… правда, не мог быть хотя бы деликатнее с ней… Сам виноват.

      – Что, она умрёт, руки на себя наложишь?.. – спросила Трюд, и захохотала.

      Я проснулся от её стонов, перешедших в крик.

      Я понял, что причина в перевязанной ноге. Я размотал её. Ничего особенного, только отекла сильно и рана на ступне не закрытая… Что ж ты рану-то не зашила, Сигню? Некому было, знать… А сама себе не смогла… Сам себе никто не лекарь…

      Так, что там у Хубавы…

      Я раскрыл записки, что сунула мне Хубава, вместе с книгами по лекарскому делу. Я никогда ещё не видел так хорошо и не читал так быстро.

      «Разрезать, где рана поглубже, пошире и рану промыть, состав нанести и примотать легко. Каждые три часа промывать.

      Если лихорадка по всему телу разошлась, давай отвара из семи трав каждые три часа. Давай, пока лихорадки не будет три дня.

      Если больной вспотеет, посинеет, перестанет дышать, бей по щекам, бей в грудь, в сердце.

      Если триста капель клепсидры не дышит, оставь его – ты не спас, он ушёл».

      Я всё делаю как будто это и не я. Так ловко, будто смешивал и варил отвары всю жизнь.

      Отвар надо варить всякий раз, перед тем как давать, иначе он теряет силу.

      И промывать и менять повязку на ноге.

      Одно действие сменяет другое и так проходит весь день.

      Проблески, когда Сигню приходит в себя, смотрит на меня яркими синими глазами, такими пронзительно синими, что мне кажется, душа её смотрит на меня…

      – Ты со мной, мой Сигурд, ты рядом со мной… хорошо… Как я скучаю по тебе… Зачем ты позволяешь пытать меня… Или так надо? Так надо… надо… – она плачет.

      Плачет, закрывает глаза. Озноб начинает сотрясать её. Я укрываю её. Много много одеял нанесли мне согревать Сигню. Озноб трясёт её так, что скрипит койка…