Монбар Губитель. Густав Эмар

вам угодно, друг мой? – спросил граф, приподнимая голову и смотря на него с кротостью.

      – Комендант хочет поговорить с вами. Он должен сообщить вам нечто важное.

      – Я к услугам господина коменданта, – лаконично отвечал граф.

      Тюремщик поклонился и вышел.

      – Чего хочет от меня этот человек? – прошептал граф, оставшись один.

      Ожидание его было непродолжительным; дверь снова отворилась, и появился комендант. Заключенный поднялся, чтобы встретить его, поклонился и молча ждал, когда тот заговорит. Комендант сделал тюремщику знак уйти, потом, после нового поклона, сказал с холодной вежливостью:

      – Граф, дворяне должны оказывать друг другу внимание. Хотя приказания, полученные мной от кардинала, очень строги, я желаю, однако, облегчить ваше пребывание в этих стенах, насколько мне позволяют мои обязанности; я пришел прямо сюда, чтобы поговорить с вами об этом.

      Граф угадал, куда клонит комендант, но не высказал этого и отвечал:

      – Господин комендант, я должен быть признателен за такой шаг с вашей стороны; будьте же добры, объясните мне, в чем состоят полученные вами приказания и каким образом возможно вам смягчить их. Но прежде всего, так как я нахожусь здесь у себя, – прибавил он с меланхолической улыбкой, – сделайте мне одолжение и сядьте.

      Майор поклонился, но не сел.

      – Это ни к чему, граф, – сказал он. – То, что я должен вам сказать, очень коротко. Прежде всего прошу вас оценить мою деликатность: я распорядился прислать сюда чемодан с вашими вещами, не осмотрев его, хотя имел на то право.

      – Вижу и очень вам благодарен.

      Майор поклонился.

      – Вы сами военный, граф, – сказал он, – и знаете, что его преосвященство монсеньер кардинал хоть и великий человек, но не очень щедр к офицерам, которых старость или раны вынуждают выйти в отставку.

      – Это правда, – заметил граф.

      – В особенности это касается комендантов крепостей; хоть они и назначены королем, но вынуждены покупать за наличные деньги места своих предшественников и находятся в полнейшей нищете, если не накопят денег заранее.

      – Я этого не знал; я думал, что начальство над крепостью служит наградой.

      – Так оно и есть, граф; покупается место только в таких крепостях, которые, как эта, служат государственной тюрьмой.

      – А! Очень хорошо.

      – Вы понимаете, что это делается по причине тех выгод, которые комендант имеет право извлекать из общения с вверенными ему заключенными.

      – Понимаю как нельзя лучше. Много ли содержится несчастных в этом замке, подвергшихся немилости его преосвященства?

      – Увы! Вы один. Вот по какой причине желал бы я мирно договориться с вами.

      – Поверьте, что я сам очень этого желаю.

      – Я в этом убежден и потому приступлю прямо к делу.

      – Приступайте, приступайте; я слушаю вас с самым серьезным вниманием.

      – Мне приказано не позволять вам общаться ни с кем, кроме вашего