Химмельстранд. Место первое. Юн Айвиде Линдквист

к сосискам, а ты все же не удержался и стянул парочку, у тебя будет точно такой же вид. У Бенни много табу, он очень хорошо знает разницу между Правильно и Неправильно. И этот Маленький… он знает, что поступает неправильно, и ему обязательно за это влетит. Рано или поздно.

* * *

      Майвор замужем за Дональдом уже сорок шесть лет. Он сделал ей предложение как раз на свой день рождения – ему исполнилось двадцать шесть, и она согласилась. Не видела причин для отказа. В то время Дональд работал на пилораме, но Майвор знала, что у него есть потенциал и он обязательно поднимется. И оказалась права.

      Родила четырех сыновей, и все вышли в люди. Вела большое хозяйство, готовила, мыла посуду, стирала, убиралась и делала покупки. И никогда не жаловалась на мужа – не видела причин.

      Никогда пальцем ее не тронул, даже когда бывал пьян. Изменял ли? Наверное, изменял, но, по ее рассуждению, в разумных пределах. Мужчины есть мужчины… конечно, несколько раз всплакнула, обнаружив, что его сорочка пахнет чужими духами, но нашла силы заставить себя забыть и не задавать вопросов.

      Ходил с ней в церковь по воскресеньям – большой подвиг с его стороны, если учесть, что он не разделяет ее веру. А она никогда не пыталась заниматься миссионерством и навязывать ему свое представление о вере и кротости.

      А так, если посмотреть, – обоим повезло. Оба из бедных семей, никаких особых талантов – и воспитали четверых благополучных сыновей, купили виллу у моря на двести квадратных метров, две машины, катер… Бог не оставлял их, лик Его всегда был обращен к ним с сочувствием – грех жаловаться.

      Майвор не знала что и думать. Наверняка вмешательство Бога, как и все остальное на земле. Появится удобный случай – попробует спросить Господа. Но Он вряд ли ответит… придется, как и всегда, полагаться на себя. Так и должно быть.

      Но в ближайшие часы уединиться вряд ли удастся. Соседи по предложению Дональда собираются в их палатке. Надо принять их достойно. Она – замечательная хозяйка. Это Майвор слышала тысячу раз.

      Надо оставаться самой собой, доброй и приветливой Майвор. Что бы ни случилось.

* * *

      – И почему мы должны это делать?

      – Потому что это весело, вот и все.

      – Почему весело?

      – Увидишь, глупый щен!

      – Я не хочу больше играть в собак. Скажи сейчас.

      – Что тебе сказать?

      – Ну, насчет этого… с чудовищем.

      – Не-а.

      – Ты же обещала! Сказала, что…

      – Сначала я должна быть уверена, что ты никому не разболтаешь.

      – Никому.

      – Клянешься?

      – Да! Клянусь!

      – Клянешься мамой? Повторяй: если я кому-то расскажу, пусть мама умрет!

      – Ты что?!

      – Вот видишь… точно разболтаешь.

      – Сказал же – никому. Клянусь!

      – Клянешься мамой?

      Эмиль уставился на Молли как на сумасшедшую.

      – Клянешься мамой?

      – Клянусь.

      – Нет, не так. Говори: если я кому-нибудь расскажу, пусть мама умрет.

      – Если