Венгерская вода. Сергей Зацаринный

сейчас сцепились с католиками венецианцами. Враждуют между собой и турки, точно так же отыскивая себе союзников среди христиан. Мне кажется этот Авахав почему-то сильно заинтересовался Египтом. А это значит только одно – Египтом заинтересовался кто-то в тех краях. Для меня это тёмный лес. Что может быть общего между Золотой Ордой и Египтом?

      Эти слова почему-то страшно развеселили Мисаила. Он даже громко рассмеялся:

      – Что может сделать друзьями людей, у которых нет ничего общего, почтенный Киприан? – слово почтенный, было явно предназначено подчеркнуть образованность весьма молодого человека, – Враг! Общий враг! Враг моего врага всегда лучший друг!

      – Похоже ты прав, брат, – поддержал его Савва, – Египет издавна бьется с Персией, которая, как я слышал, сильно не ладит с улусом Берке. Так ведь называют в Египте царство Джанибека? Только мы зря торчим посреди площади и привлекаем к себе внимание. Мы же в величайшем городе мира! Предлагаю воспользоваться этим и подкрепиться в одной из здешних харчевен, где можно заказать любые яства, достойные стола вельмож. Пусть при этом нас обдерут не хуже разбойников с большой дороги, но оно того стоит.

      После чего дал нам знак следовать за ним и решительно двинулся в ближайший переулок.

      Мы отошли довольно далеко от святой Софии и очутились в безлюдном месте, где в очень уютном дворике, увитом со всех сторон цветами, мы смогли насладиться спокойствием и превосходным обедом. Правда ничего особенного из себя обещанные королевские яства не представляли. Изысканность им пытались придать немыслимым количеством дорогих пряностей, а роскошью должны были послужить разнообразные сладости с обилием мёда. Лучше бы я ограничился только ими!

      Разве могло всё это тягаться для меня, выросшего в Каире, с высоким искусством наших непревзойдённых поваров! Увы, моим главным впечатлением от константинопольских яств остались ощущения совершенно не кулинарного свойства. Когда мы, пообедав и наговорившись, посетили, наконец, храм святой Софии, в котором уже не было богослужения, в тот самый священный миг, когда душа моя воспарила ввысь от созерцания прекрасного купола и я уже не знал, подобно древним русам, на небе я или на земле, мой желудок придал моим мыслям самое низменное направление. Он явно и недвусмысленно протестовал против съеденного накануне. Мне стало не до красот горнего мира. Даже не взглянув на великолепные росписи и неземное сияние мозаик, я почти бегом, устремился к выходу. На беду, я ничего не сказал своим спутникам о причине столь стремительного отступления, что помешало мне выбрать нужное направление. Когда живот прихватило окончательно, я оказался слишком далеко от спасительной общественной уборной.

      На мой счастье, Савва сразу распознал причину моего неуважение к божественной красоте. Он сразу схватил меня за рукав и потащил к величественному зданию, возвышавшемуся напротив собора. Так я, сам того не желая, осмотрел ещё и древний дворец