Мозаика жизни заурядного человека. Часть вторая. Крутые повороты. Павел Шаров

Все летят, а мы нет. Из-за неприбытия самолета. Я-то знаю, из-за чего. Из-за этого паршивого кота! У нас с сегодняшнего дня путевка горит, нам сейчас положено под южным солнцем загар приобретать, а мы в аэропорту загораем, ждем отбытия из-за неприбытия.

      Наконец отбываем. Я свои вещи сдал, а сумку с собой. Мне мама хозяйственную сумку с продуктами всучила. У всех все в порядке, а когда я подошел, женщина-контролер нюх навострила, И чем это я ее внимание привлек? Я, конечно, догадываюсь – кот виноват. Но молчу. А женщина тем временем что-то ищет в моей сумке. Нашла! Початую бутылку водки.

      – Нельзя, – говорит.

      – Ну, так я ее сейчас допью.

      – И это тоже, – говорит, – нельзя.

      – А что же можно?

      – А вот сейчас выясним.

      И достает из сумки бутылку «Абу Симбел».

      – Что, – говорит это?

      – Как что, «Абу Симбел», – говорю, – бальзам.

      С этим «Абу Симбелом» у меня самые тяжелые воспоминания связаны. Я однажды на Горьковском море эту бутылку увидел и загорелся. Денег нет, а последний червонец все-таки заплатил. Привез домой. В холодильник ее, родную, желанную. Приготовились. Мама говорит:

      – Ну, пробуем.

      Открывает холодильник. Грох! Бутылка на пол, вдребезги. Я после этого неделю спать не мог – дергался. А тут: что это, да что это?

      – Это, – говорю, – тот самый «Абу Симбел», который я случайно в Москве достал и теперь хочу в отпуске, наконец, попробовать.

      – А мне, – говорит, – наплевать, что ты там пробовать будешь. Может, это горючее какое у тебя в бутылке, а с ем в самолет нельзя.

      – Конечно, – говорю, – горючее.

      Отвинтил пробку.

      – На, – говорю, – понюхай.

      Понюхала.

      – Точно, – говорит, – горючее, сейчас милицию позову.

      Подходит милиционер, взял у меня початую бутылку водки, «Абу Симбел», вывел на улицу и говорит.

      – Выливай.

      У меня аж дух перехватило.

      – Как, – говорю, – выливай! На каком основании?

      – А на том основании, что винно-водочные изделия можно перевозить только в заводской упаковке.

      – А что, – говорю, – бутылка уже стала не заводской упаковкой?

      – Заводская-то она заводская, только упаковка нарушена. Понял?

      – Понял, – говорю, – водку готов оставить, а «Абу Симбел» при чем?

      – Там, – говорит, – тоже нарушена.

      – Но ведь нарушено-то, – говорю, – для того, чтобы контролера убедить, что это «Абу Симбел», а не взрывчатка какая-нибудь.

      – А мне, – говорит, – какое дело. Выливай, и все тут.

      Тут я взвыл совсем.

      – Дай, – говорю, – хоть кому-нибудь отдам. Все-таки польза.

      Ни в какую. Он милиционер, ему все можно, а я даже бутылкой его треснуть по башке не имею права.

      Пока мы так беседовали, маму с Леной уже в самолет разместили. Взглянул я, а их нет!

      – Ладно, –