Черный. Белый. Ри Гува

Все теперь встало на свои места: почему мы еще живы и почему он не отвечал на вопросы. Он сохранял нас, чтобы поиздеваться надо мной и над мамой – «позабавиться», как сказал тот другой. Вся моя смелость бесследно улетучилась, а на ее место вступило отчаяние. Чувство собственной беспомощности разрывало изнутри… сложно было представить, что сейчас испытывал Дэйтон, если его посетили те же мысли – он скорее умрет, чем даст нас в обиду.

      – Ты… – несмотря на дрожащий голос, я пыталась задать этот вопрос. – Ты собираешься… Ты … – я даже договорить не смогла, когда парень от чего-то напрягся, а лицо его приобрело озабоченный вид. – Ты хочешь… что-то сделать… со мной? – слезы покатились по щекам, но мне было все равно – пусть я выглядела беспомощной и слабой, но страшнее поочередного изнасилования я не могла что-либо представить. Лучшим вариантом для меня была смерть!

      Парень удивленно поднял бровь вверх, но сразу нахмурился – его что-то взбесило, и он не стал скрывать это. Непонятно покачав головой, он спросил:

      – Ты думаешь, я собираюсь насиловать тебя?

      Дэйтон наклонился вперед, но парень резко поднял пистолет ему прямо в грудь, и брат замер.

      – Ты хороший брат, Дэйтон! – сухо сказал «главный» без единой эмоции. – Но не переборщи! Как бы беды не вышло…

      Дэйтон медленно вернулся в прежнее положение, но было ясно, что его разрывает от ярости.

      – Малышка Алексия! – этот урод обратился теперь ко мне. – Я не насильник!

      Кажется, меня слишком рано накрыло осязаемой волной облегчения, но я хотела верить в эти слова: они, как спасающие нити, протянулись ко мне… и, вероятно, к Дэйтону тоже.

      – Я не говорю, что не хочу тебя, – улыбнулся «главный», а брат снова вскипел, на что парень не обратил никакого внимания: его пистолет все еще был направлен на Дэйтона. – Ты красивая, Алексия! Но такие вещи я не беру без разрешения! Я подожду, когда ты сама меня попросишь! – дополнил он, а от моего страха уже не осталось и следа, на его место уже пришло злостное возмущение:

      – Пошел ты, урод! Я никогда…

      Я не успела закончить свою гневную тираду, потому что этот говнюк искренне рассмеялся, а Дэйтон схватил меня за руку. Видимо, неосознанно я намеревалась наброситься на него и выцарапать глаза, и брат испугался, что я действительно это сделаю. Я просто задыхалась от возмущения, но это состояние было явно лучше беспросветного ужаса, который окружал меня последние двадцать минут. Будь моя воля, я бы собственноручно придушила гада!

      Все это время ни мама, ни Рич не двигались – у мамы только слегка тряслись руки, а вот стрелок абсолютно точно превратился в статую, и буквально врос в землю, окаменев в своей позе.

      Главный парень поднялся, все еще посмеиваясь, отряхнул колено, заправил оба пистолета под майку и сказал:

      – Встаешь сначала ты, Алексия! Я свяжу тебе руки. Потом Дэйтон, потом Норин. Рич! Держи всех на мушке. Если что учудят, то убей мамочку!

      – Окей! – ответил Рич, голос которого оказался тихим и спокойным,