Молчание девчат. Надежда Нелидова

в избе печь, рано закрыла вьюшку и легла спать.

      Среди ночи её толкнуло. Она села, раскачиваясь в постели, ничего не соображая, мотала чугунной головой. Как будто вкололи слоновью дозу клозапина (фармакология со студенчества ещё не забылась).

      Угара не чувствовалось. Но сообразила, поползла к двери, распахнула настежь. На крыльце горстями черпала снег, запихивала в рот, отирала лицо…

      И потом думала: что, или, вернее, кто её тогда толкнуло? Смерть или Жизнь?

      Вот в таком беспамятном, полуобморочном состоянии её препроводили в камеру.

      ***

      Бессонницу можно терпеть два, ну три дня – это она ещё помнила с дежурств на скорой.

      – Понимаете, – терпеливо втолковывали ей, как неразумному ребёнку: – Кроме вас подозреваемых не было, нет и не будет. Свыкнитесь с мыслью: убийца – вы. Будете отпираться – не будете – не имеет ни-ка-ко-го значения. Вопрос в том, скостят вам срок за чистосердечное признание или надбавят за злостный отказ сотрудничать со следствием. Идите, подумайте.

      За Женей лязгала железная дверь. Она падала на нары и проваливалась в небытие. Через час её снова поднимали и чуть не под руки, грубо волокли к следователю. Следователь был уже другой: свежий, выспавшийся, румяный. Пах уличной весенней свежестью, хорошей туалетной водой и кофе.

      И снова:

      – Понимаете, все доказательства против вас. Вы – стопроцентная убийца. Но если вы подпишете признание… и т. д.

      Когда два посменных следователя не справлялись – включалась сокамерница. Здоровая бабёха подходила к спящей мёртвым сном Жене. Молча, упорно, больно тыкала, давила, сверлила кулачком спину, поддёргивала за волосы.

      – А-а?! – вскидывалась Женя.

      – Не спи, не спи. Нечего тут дрыхнуть. Тут те не курорт. Убивица. Невинную душу загубила. Знаешь, что на зоне с такими делают? Страшно сказать, сама в петлю полезешь. А чего ждать, можем и сейчас тебя рылом в парашу окунуть.

      ***

      «Господа, господа! Вы звери, господа! Вы будете прокляты…»

      Женя поняла, что сходит с ума. Она предпочла бы противогаз и пластиковый мешок на голову, обмакивание в унитаз, отбитые почки, может быть, бутылку из-под шампанского… Что там ещё у них в арсенале?

      Но что вы: как можно допустить рукоприкладство: она всё же дама, а они, какие-никакие, джентльмены.

      Пытка бессонницей – самое то. И рук не запачкаешь, и как бы ни при чём: улик на теле нет. А от этой самой страшной пытки ломаются, плачут как дети и готовы подписать, что угодно, сильные, здоровые мужчины – не то, что эта маленькая учительница рисования.

      Неженка, баба, да и возраст: никакого здоровья. То жестоко температурит от ОРВИ, то давление подскакивает под двести. Никаких поблажек, пытка продолжалась в любом состоянии.

      ***

      Перед Женей высветились два выхода. Быть заколотой в психиатрической лечебнице до состояния овоща – и это на всю жизнь. Или отсидеть огромный срок в колонии – и выйти