На острие. Елена Кутузова

не торопится. Его движения осторожны.

      Поцелуй. Еще один – в подбородок. И снова – в губы.

      По телу пробегает судорога, которая тут же сменяется теплом.

      А потом… Ларс отстраняется. И поднимает табуретку:

      – Сядь. Сказал же – нам нужно серьезно поговорить.

      Разобиженная на весь белый свет, я все-таки не могла не восхититься его выдержкой: штаны-то топорщатся, да так, что и слепой увидит.

      А еще была благодарна: он снова не воспользовался моей слабостью.

      Усаживаюсь, как примерная школьница складываю руки на коленях и киваю:

      – Давай поговорим.

      ***

      Ларс долго не мог подобрать слов, и тишина сгустилась напряжением. Я не выдержала:

      – Да говори уж скорее!

      – Помнишь, я предлагал тебе пойти в нашу художку натурщицей?

      – Да, и что? Завтра, вроде, собирались все решить?

      – Отменяется. Сдадут.

      – Но ты же говорил, что будут молчать, чтобы не остаться при толстых бабах и стариках?

      – Если бы речь шла о полиции, то да. Но когда вмешивается Клан… Директор первый тебя заложит.

      – И что делать?

      Я растерялась. Все рушилось. Весь тщательно выстроенный план. Возвращаться в Логово нельзя, оставаться у Ларса – тем более. И если пока тепло, можно помыкаться по подвалам, что делать осенью? А зимой? Без работы я сдохну быстрее, чем попадусь!

      – Есть вариант, – голос Ларса звучал глухо. – Правда, я надеялся, что о нем не придется даже рассказывать.

      Выражение лица показало: даже очень, просто мечтал, и если бы имелся хоть призрачный шанс избежать этого… В общем, я испугалась.

      – Не тяни кота за яйца, – Ларс вздрогнул от этих слов, но тут же понял: я на пределе, и заговорил быстро-быстро, как будто боялся передумать.

      – В городе есть Клуб Эстетствующих Художников…

      – От слова «худо» – не удержалась от древней и плоской шутки. Наверное, все-таки сдали нервы.

      От недовольного взгляда Ларса смешок застрял в горле, а он продолжал:

      – Да, звучит пафосно, но Клуб этот закрытый, попасть туда нереально. Моделям, кстати, тоже.

      – Почему? Извращенцы?

      – Хуже! Эстеты!

      Я ничего не понимала, пришлось Ларсу объяснять:

      – Члены Клуба любят рисовать… порок. С натуры. Обнаженные девушки и парни в откровенных позах, очень провокационных. Связывания там всякие… Ну, и… В общем, если рисуют любовь, то натурщики на самом деле…

      – Трахаются? – нахмурилась я. – Ты действительно хочешь, чтобы твою девушку…

      – Вот потому я и надеялся, что до этого не дойдет. И, кстати, там правило, возведенное в закон: к натурщикам не прикасаться. Взглядом можно все, но руками – ни-ни, сразу лишаешься членства. И потом… они хорошо платят. Или берут на полный пансион, с жильем и едой. Тогда, конечно, платят меньше.

      – Я лучше курьером…

      – Чтобы первый же заказчик сдал тебя Клану? – Ларс сразу понял, о какой работе я говорю.

      – А эти… не сдадут?

      – Нет. У них запрещено в клубе знакомиться. Все носят маски. И художники, и модели. Только некоторым