Обаятельный наглец. Надежда Волгина

в городе, но и между городами, когда есть личный самолет.

      Михаил об этом как-то раньше и не задумывался, пока не решил прогуляться до офиса в нефтяном поселке, о котором и знать не знал раньше.

      Ночь, шквальный ледяной ветер, практически срывающий крыши домов, заставляющий дребезжать все, что только может дребезжать. Под ногами чавкающая грязь. Его обувь явно не предназначена для таких прогулок. Ноги разъезжаются, скользко до охренения. Да и одет он не по погоде, как понял Михаил через сотню метров. Даже трезветь начал, и собственная затея уже не казалась удачной. А когда ноги провалились в грязь по щиколотку, то и вовсе захотелось вернуться. Остановило разве что упрямство и то, что половина пути пройдена. Впереди уже просматривались огни базы, и до них казалось рукой подать.

      Одет он был тоже не по погоде. И не правду говорят, что пьяному море по колено. Ничего подобного! Михаил уже не знал, куда засунуть собственные руки, чтобы так адски не леденели на ветру. Тонкая куртка тоже плохо справлялась со своей задачей, а точнее, не справлялась совсем. Продувало ее насквозь, и Михаилу казалось, что из него уже не только душу выдул этот проклятый ветер, но и все внутренности.

      А когда на подходах к сторожке он поскользнулся и упал в грязь, то и вовсе проклял все на свете. Наверное, был бы трезвый, сил подняться в себе уже не нашел бы. А суровая доза алкоголя в крови все же притупляла ощущения. Но ругался Михаил как сапожник и сам себя не узнавал.

      Куда поперся на ночь глядя? А главное, зачем? Вот уж поистине пьянство делает людей глупыми! Ну отсиделся бы в тепле до утра, глядишь, и погода бы стала ласковее и терпимее к людям. А теперь еще и держать ответ перед Гучковым, как школьнику перед директором. Ведь тому уже поди доложили об исчезновении босса без сопровождения.

      От всех этих мыслей, а еще больше от собственного грязного и нелепого вида становилось даже смешно. Если бы не было так чертовски холодно.

      Единственное окно сторожки призрачно-уютно светилось, даря надежду на тепло и сушку. Отчего-то представился дедок, что сидит на корточках возле печки и подкидывает туда дровишки. В какой-то момент Михаил даже почувствовал на лице жар этой самой печки. Как в далеком детстве, в деревне у бабушки. И бабушки уже давно нет, и дом ее снесли лет десять назад, а воспоминания остались на всю жизнь. Любил Михаил пацаном проводить у нее лето.

      Дверь оказалась запертой. Ну что ж, все правильно, все необходимые меры предосторожности соблюдаются.

      Михаил постучал и испытал боль в побелевших костяшках – рук он уже практически не чувствовал. Авантюрист херов!

      В доме царила тишина, на его стук никто не отреагировал. Уснул этот дед, что ли. А ветер только усиливался – с крыльца его уже практически сдувало. В ушах свистело так, что больше ничего он уже и не слышал.

      «Голова – в холоде, живот – в голоде, а ноги – в тепле» – вспомнилась пословица. Хрень собачья! Его голова замерзла так, что и до какого-нибудь менингита не далеко. И мысли всякие идиотские в нее лезут в таком состоянии.

      Пришлось колотить