Город мастеров. Беседы по существу. Евгений Крушельницкий

интересы, потому что твёрдость вовсе не означает стремления всех вокруг переделывать, а воля совсем не сродни враждебности. Многие думают, что воля – это умение подчинять себе других. На самом же деле – это умение руководить самим собой. И вместо того, чтобы воспитывать в ребенке волю преодоления и разрушения, куда важнее воспитать в нём волю созидания, творчества.

      – С этим утверждением наверняка поспорили бы многие родители, которые опасаются вырастить «мямлю». Я, например, знаю одного молодого папу, который хочет видеть своего сына «настоящим мужчиной» и вполне серьёзно учит трехлетнего ребёнка барабанить ребром ладошки по табуретке, чтобы в будущем эта ладошка валила противника с одного удара. Легко догадаться, что в этой семье спокойно относятся и к наказаниям.

      – Знакомая картина. Мне, встречался отец, который учил своего сына бить вторым, отвечая на удар. Но если мы будем говорить о количестве и качестве необходимых ударов, то речь пойдет уже не о душе, а о мускулах. Поэтому я бы разделил эти понятия: физическую силу, которая, конечно же, полезна всякому мальчишке, и нравственное отношение к людям, что, собственно, и составляет цель любого воспитания. Это отношение зависит от того, кого человек видит в людях – врагов или друзей?

      Безусловно, вопрос этот не простой, потому что дети наши растут не в идеальных коллективах и со временем попадают в дворовый мир, где, подчас, господствует сила. Коллективы с такими же принципами могут быть и в школе, поскольку, повторяю, до идеала ещё далеко. И вот пока ребенок не вырастет, то есть до 8—9-го класса, его нередко бьют, если он не может дать сдачи. Что делать? Учить драться? Но на каждого сильного всегда найдется кто-то посильнее, а то и просто слабые соберутся вместе, и поэтому нельзя строить жизнь в расчёте на поединок с бандитом. Зато навредить с такой наукой очень легко. Один папа, например, когда его сын приходил с улицы избитый, каждый раз добавлял ему за неумение дать сдачи. Сил от этого у ребенка, естественно, не прибавлялось, и он рос совершенно забитым. Оправился он только годам к 14—15, когда дети начинают ценить доброту и справедливость. Если есть в человеке эти качества, то, как правило, найдутся и защитники.

      – Симон Львович, поколения родителей меняются, но мнение, что «раньше дети были лучше», остается. Так считали за тысячелетия до нас, многие согласны с этим и сейчас.

      – Как вам сказать… Первое, что приходит на ум, – послевоенные годы, когда я начинал работать с детьми, Сравнивая со своими первыми питомцами современных детей, скажу, что нынешние – сущие ангелы. Впрочем, я бы поставил вопрос по-другому. Я заметил, что родители делятся на две категории: если с ребенком неладно, то при этом одни винят детей, другие – себя. Точка зрения зависит от отношений с собственными детьми.

      Но интересно, что те, у кого есть контакт со своими детьми, склонны любить и всех остальных. На мой взгляд, это вполне закономерно. Хорошие