Вехи истории. События. Времена. Лица. Сборник

каждому ребенку

      На зиму была дубленка,

      А не только бешбармак

      Тем, кто сытно ест и так.

      В перестройке и застое

      Бюрократа деспотизм

      Отравляет все живое,

      Сокращает людям жизнь.

      Нужно бить особо больно,

      Кто спешит за счет других

      Жить вольготно и привольно,

      Потребляя за троих.

      Кто, унизив всех слабее,

      Хочет с грязью растоптать,

      И ведет себя смелее,

      Чем распущенная мать.

      Перестройку нужно делать

      Всем народом сообща,

      Заменяя всю надстройку,

      На других не клевеща.

      Про деда Ермолая и сына его Никиту Кожемяку

Иллюстрации Петра Крамаренко

      В русской маленькой деревне

      Жил старик довольно древний,

      С кучерявой бородой

      Весь, как лунь, совсем седой.

      Телом крепок был старик,

      Сам косил, овечек стриг.

      Всем выделывал овчины,

      Не сердился без причины.

      Бедным вдовам помогал

      И лучину им стругал.

      Вечерами без лучины —

      Лишь плодить тоску-кручину.

      А со светом можно делом

      Заниматься без предела:

      Пряжу прясть, носки вязать,

      Иль былину рассказать.

      Отклонился я немного…

      На свою вернусь дорогу.

      Жил наш дед у самой речки,

      Чисто вымыто крылечко,

      И рябина под окном,

      Ступа в сенях с толокном.

      А в прихожей самовар,

      Из-под крышки лёгкий пар…

      Дед любил «гонять чаёк»,

      Если трудным был денёк.

      Звали деда Ермолаем.

      Сколько лет ему – не знали,

      Он пришел с Уральских гор

      Сам, один, с давнишних пор.

      Вот и жил так бобылём

      Тихо, мирно день за днём.

      Но однажды, как-то ночью,

      Расшумелся кто-то очень

      У сарая во дворе.

      Дело было в январе.

      Наспех дед армяк накинул,

      На дверях задвижку сдвинул,

      И в ночную тьму шагнул,

      Даже глазом не моргнул.

      В этот миг, из-за угла,

      На тропинку тень легла,

      А за ней на Ермолая,

      Рык звериный извергая,

      Кинулся большой медведь.

      И пошла тут круговерть…

      В руки деду штырь попался,

      У стены с ярма остался,

      Он его, сколь было сил,

      В пасть звериную вонзил.

      И взревел медведь от боли,

      Но уже лишился воли —

      Очень штырь ему мешал.

      Зверь усиленно дышал,

      И стремился вырвать штырь,

      Пасть разинув во всю ширь.

      Ермолай рванул всем телом,

      Поднапрягся, и умело,

      Вырвавшись из сильных лап,

      В пасть воткнул медведю кляп,

      Тем лишился армяка,

      Оголив свои бока.

      А медведь когтистой лапой,

      Ермолая поцарапал.

      Прибежали