Приключения в антропоцене. Гайя Винс

с собой масштабные разрушения в попытках отыскать новые пахотные земли ниже джунглей Айсена. Не имея возможности или желания вырубать леса топором, они попросту поджигали их. Около 4 млн гектаров – половина всего лесного массива Патагонии – было уничтожено в 1940-х и 1950-х годах во время самых разрушительных пожаров на планете, которые бушевали безудержно, подпитываемые сухими деревьями и цветами местных бамбуковых зарослей. Последствия разрушения видны до сих пор: целые кладбища нерасчищенных, неразложившихся деревьев лежат на месте своей гибели. Тонкая почва, не защищенная более корнями деревьев и ослабленная натиском копыт чуждых здешним местам овец и крупного рогатого скота, попросту сходила с гор, заиливая реки и еще больше сокращая пахотные земли. Некогда процветающий порт Айсена, заиленный сейчас практически до метра в глубину, больше не пригоден к использованию, поэтому в Чакабуко началось строительство нового порта. Многие жители Койайке тихо признаются: «Я лично сжег несколько акров леса».

      Там, где скот больше не пасется, леса восстановились. «Мы должны учиться на прошлых ошибках и не делать еще большего разрушения нашими проектами строительства мегаплотин, – говорит Питер. – Мы предлагаем сохранить уникальную, нетронутую природу этого региона как живой заповедник, вместо того чтобы разрушать ее, как это происходит в других уголках мира».

      Каким бы убедительным ни был его довод, я хочу понять, что именно сподвигло столь большое количество протестующих впервые в жизни выйти на улицы с призывами остановить строительство плотин. Мы отправляемся в путь на стареньком Chevrolet Питера, проезжая мимо умопомрачительного вида высоких гор и бурного потока ручьев. Лиственные деревья всех оттенков желтого и красного покрывают верхние склоны гор, тогда как нижние устланы вечнозелеными растениями. Мы находим наскальные рисунки, оставленные аборигенами-кочевниками, которые проходили через эти места в бесплодных поисках гуемала, находящегося под угрозой исчезновения андского оленя – государственного символа Чили.

      Мы останавливаемся возле дома из соломенных блоков, принадлежащих Франциско Вио, предпринимателю в сфере туризма. Отопление и электричество тут полностью обеспечиваются солнечными установками, с пропаном в качестве источника резервного питания в зимние месяцы, когда солнечный свет доступен только четыре часа в день, поскольку дом расположен в тени большой горы. Внутри очень уютно, все надежно изолировано от холода, что особенно важно в регионе, где большая часть людей живет в лачугах из рифленого железа или досок и где практически отсутствует защита от заморозков. Дерево для топлива стоит дешево – воз топливной древесины, которой хватает на месяц, обходится всего в 80 долларов, и хотя это составляет почти треть от здешней минимальной зарплаты, все равно выходит дешевле издержек на изоляцию. Как и Питер, Франциско – участник кампании против строительства