Псы войны. Противостояние. Олег Евгеньевич Пауллер

знаю, не знаю, – процедил Браун. – Что-то мне в это не верится. Вы играете в покер?

      – ?

      – Мы с нефтяниками решили составить партию. Присоединитесь к нам после ужина?

      – Увы, мой дорогой друг. Меня пригласили на туземные танцы…

      – А! Это кривляние! Цивилизованному европейцу на них нечего делать. Хотя Вам, это в новинку, не правда ли?

      – Я кое-что видел на Занзибаре…

      – Э! Это не то. Здесь они более дикие и без наших комплексов. Так что идите, в первый раз Вам это понравиться…

      После того, как ужин завершился гостей, отвели к вытоптанной босыми ногами площадке. При свете полной луны она блестела: позади нее расположились хор и оркестр, оснащённый примитивными инструментами. Вокруг теснились пальмы, среди них просматривались звёзды. Вокруг горели факелы. Каждому из гостей принесли по охапке мягкой зелени, расположив их прямо напротив оркестра.

      – Теперь Вы увидите, господа, уголок настоящего старинной Гвиании, – важно произнесла мадам Маджаи. Танцоры, хористы и музыканты в полумраке казались нагими. Впрочем, так оно и было на самом деле. Гулю сначала показалось, что хозяйка и её сопровождающие тоже обнажены, но затем он увидел на них чёрные трико. Сначала было много шумного озорства, возни. Но затем начались танцы всерьез. Гулю они очень понравились: тихий рокот оркестр, приглушенная мелодия хора, мерцающий свет факелов, расставленных вокруг площадки…

      – Ну как Вам наши танцы, Адриан? – спросил его Маджаи.

      – Это был удивительный рисунок, Джим. Он похож на те, что оставили мои предки на стенах своих пещер: зарисовки с натуры, поражающие изумительной точностью и вместе с тем глубиной художественного преображения…

      – Негритянские пляски нельзя смотреть людям, лишенным воображения. Если культурный человек видит на сцене театра не жизнь, а игру размалеванных артистов среди картонных и холщовых кулис, то и в наших танцах он увидит только кривлянье. Если очам зрителя дано увидеть мир именно так, то ему не стоит войти на эту поляну, лечь на душистые листья и широко открыть глаза. Поэтому ребята из «Шелла», оба Брауна и Блейк остались у себя в бунгало…

      – Надо быть немного ребенком и видеть не то, что есть, а то, что можно угадать за условными знаками, – поддержал Маджаи подполковник Гомаду, весь одетый в чёрное. – Я, Вы вступаете в мир фантазии, когда узенькая ленточка красной материи, привязанной к бедрам и волочащаяся сзади по земле, – огненный хвост злого бога, а полоски белой глины на коже – скелет! Если очам зрителя дано увидеть мир именно так, то ему стоит войти на поляну, лечь на душистые листья и широко открыть глаза.

      – Нам сегодня представят ещё две хореографические композиции, – бодро сообщила мадам Маджаи.

      Минут через пять началось таинство, древнее и волнующее. На площадку вышли две женщины, лет сорока и пятнадцати. Если судить по их светло-шоколадной коже это были жительницы гилеев.

      – Это магический танец жертвоприношения богине судьбы, – шёпотом пояснил Гомаду