Верхний Волчок. Книга II. Выкупленная жизнь. Натали Лавру

Уединились где-то, как школьники. Уж не знаю, что из этого выйдет…

      – О… а чему тут удивляться? Если у них всё получится, я буду очень рада.

      – Ему же нравишься ты, это видно невооруженным взглядом. Я боюсь, как бы он Светке сердце не разбил, как тот её… как его…

      – Не думаю, что до сих пор нравлюсь ему. Последний раз мы плохо поговорили, он обвинил меня в том, что я испортила Дилану жизнь и вообще не стою его.

      – Это он от обиды. Ищет предлог, чтобы отдалиться от тебя. Эхх, я бы не советовала Светлане спешить сближаться с ним, но она слишком уж торопливая и себе на уме, ты же знаешь. – мама замолчала на несколько секунд. – Ваши отношения с Диланом – только ваше дело, никого не слушай. Ну, или можешь выслушать то, что я думаю обо всём этом…

      Я усмехнулась, насколько позволяло настроение.

      – Ты – просто бедовая девка, сущий кошмар! Я боялась, что у Дилана не выдержат нервы от такого. Мне жаль его, честно. Жаль также, что воспитывал тебя не отец с ремнём. А я бы тебя по-другому воспитать всё равно не смогла. Отдала на вас со Светой все силы. По крайней мере, у тебя было по большей части счастливое детство.

      – Да. Было. Ты сделала всё для нас. – мы снова некоторое время молчали, потом я спросила. – Думаешь, всё так и останется? Он больше не сможет жить, как люди?

      – Не знаю, дочь.

      – Ирма сказала, что в лаборатории работают над антигеном, что уже есть положительные результаты.

      – Дай бы бог… – кивнула мама.

      Мы ещё о чём-то говорили, в конце концов, я начала плавно погружаться в сон, мама поцеловала меня, как в детстве, и ушла. Альбом так и пролежал всю ночь на месте, где ещё вчера спал Дилан.

      В зеркале я заметила перемены не только по части фигуры, – появилось и ещё кое-что: шрамы на щеке. Видимо, раны, будучи не зашитыми, зарубцевались и собирались остаться такими на всю мою жизнь. И снова на помощь пришла мама: намазала рубцы какой-то жгучей смесью и сказала, что эта кожа слезет и взамен вырастет нормальная.

      С Ирмой я связалась через социальную сеть; по правде говоря, она зарегистрировалась там ради меня. Я рассказала ей, как провела июль, и что случилось с Диланом. Она позвала меня к себе, но пришлось признаться, что у меня совсем нет денег.

      Через три дня после разговора с Ирмой мне пришёл денежный перевод, и я улетела в Австрию, в Баден. Конечно, было чувство, что я прогуливаю чужие деньги, но оно не повлияло на моё решение, тем более что никто меня не спрашивал. Для Ирмы деньги были, как воздух, – их было настолько много, что они для неё как бы не существовали.

      Я познакомилась с её сыном, Лукасом. Это был мальчик одиннадцати лет, совершенно бесконтрольный и своенравный и, будь у него гиперген, Лукас стал бы достойной заменой дядюшке Стасу, то есть Филину. И хорошо, что мальчик ничего этого пока не знал. Ирма умело делала вид, что не замечает поведения своего сына, видимо, надеялась, что его бесовство со временем исчезнет, израстёт.

      Мы целый день