Несть. Максим Велецкий

Мы просто-напросто убили девяносто человеко-часов и потратили сто шестьдесят тысяч рублей на выявление того, что и так лежит на поверхности: что диссертация Остапчука – пыль в глаза пермским доцентам.

      Настя хотела что-то возразить, но Игнатов заранее остановил ее небрежным жестом.

      – Фогель вообще параноик. «Ревнивец хуже убивца», говорил Шашуков. Жена у Фогеля – чиста как святая угодница. ее отношения с Заозерским – сугубо платонические. Гараев вообще заднеприводный. Чего муж к ней прицепился… Урусбиевым нужно продолжать заниматься, иначе потеряем канал по натрию. Тут без вариантов.

      – Что будем делать с Иоффе? Кого подключить? Баритона Вашего?

      – Что значит «Вашего»? Не отделяй себя от коллектива. Иоффе нужно вызывать на диалог. Тут немой не нужен. Пожалуй… Давай опять Кисенкова. До конца следующей недели, не позже. Только подготовь его по-человечьи. Попытаемся сделать непопытаемое. Пусть Иоффе заедет в автосервис, а Кисенков расскажет байку про его дочку.

      Настя кивнула.

      – Вернемся к Денисевичу, – продолжил Юрий. – Дело теперь мы на руки не получим. Кто убрал Лешу – очевидно. Как бы то ни было, я ее не осуждаю. Я вообще не понимаю, как она с ним семнадцать лет прожила.

      – А дочь? Как она будет жить без отца? И с матерью в мордовских лесах?

      – Да уж. Не забывай, что он был ей не только отцом, но и первым мужчиной.

      – Двойной удар.

      – Если не тройной.

      – В принципе, можно было бы послать вдовушку Денисевича на все четыре, если бы не… Иотаутис сделает всё, чтобы дело отдали его человеку. И легко добьется этого. Да он бы и сам взялся – он же из следаков – но теперь ему как прокурору приходиться действовать через Следственный комитет. Думаю, раскроет дело – не мытьем, так еще более тщательным мытьем. Никакой Жураев его не остановит. А значит – мы никогда не узнаем, что означает наши любимые инициалы «М.М.В.». Так что в запасе всё-таки оставляй Скобельцына. На Васю Молдаванина мы управу и без него найдем. В крайнем случае – устроим ему рамсы с царскосельскими.

      – Они могут не повестись.

      – Тогда я скормлю им Грушевского.

      Настя покачала головой.

      – Опасно, Юрий. Что скажет Гильдия?

      – Спасибо скажет.

      Игнатов взял бутылку, освежил бокалы.

      – Что у нас остается без Барабаша? Кредитка Вахрушева – ложный путь. Вырванные страницы, – Юрий тяжело вздохнул, – Барабаш не успел мне сказать их номера. Надо предыдущими обладателями подобных носовичков заняться, связи между тремя жертвами поискать. Но и их дела теперь уже под сукном, а в архиве у нас людей нет – Леднёв уволился и занялся разведением пекинесов. Зато Баритон освобождается от чтения фрагментов текста. Хотя как он, мычащий, пригодиться-то может… И Грушевский теперь не нужен.

      – Вы отменили его визит? Позвонили?

      – Да хрен с ним. Пускай потопчется на стертых ступнях да поцелует дверь. Свинья.

      – За отсутствием