Властелин Колец. Джон Роналд Руэл Толкин

трудом. – Скорее всего, мы на уровне Ворот. Скоро придется повернуть налево, к востоку – было бы только, куда повернуть! Однако надеюсь, что долго искать не придется. Я выдохся. На секунду нужно остановиться. Пусть нам на голову валятся все орки, сколько их есть на свете, – мне нет дела!

      Гимли, взяв волшебника за руку, помог ему сесть на ступеньку.

      – Что случилось у двери? – спросил он. – Явился тот, кто бьет в барабан?

      – Не знаю. – Гэндальф тяжело вздохнул. – Я встретил нечто такое, чего доселе не встречал никогда. Все, что я мог сделать, – это наложить на дверь заклятие, чтобы она не могла открыться. Я знаю много таких заклятий, но все они, если работать на совесть, требуют времени, и все ненадежны: заклятую дверь не откроешь, это правда, но зато ее можно выломать. Я слышал, как галдят орки по ту сторону, и ждал, что они вот-вот разнесут дверь по камешку. О чем они гомонили, я не понял – я не знаю их отвратительного языка. Но одно слово я различил: гхаш. Это значит – «огонь». И вдруг в зале появился еще некто или нечто. Я почувствовал его через дверь. Орки притихли – похоже, сами перепугались. Оно взялось за железное кольцо – и тут заметило меня и мое заклятие. Что это было, я даже не догадываюсь, но такой угрозы, какая исходила от этого нового чудища, я не чувствовал еще никогда. Заклятие, которым оно мне ответило, было ужасно и чуть не сломило меня. Дверь даже перестала на мгновение мне повиноваться и приотворилась! Я вынужден был произнести Повеление. Напряжение превысило все пределы, и дверь рассыпалась в прах. За ней поднялось что-то черное, как туча, и закрыло свет. Меня отбросило на лестницу. Но вместе с дверью рухнула стена, а с ней, должно быть, и крыша Летописного Зала. Боюсь, Балин теперь погребен воистину глубоко. Но, возможно, с ним нашло могилу и еще нечто… Точно, правда, сказать не могу, но проход завален надежно. Никогда еще я так не уставал! Но мне уже лучше. А теперь – что с тобой, Фродо? Некогда было сказать, но я ничему еще в жизни так не радовался, как твоему голосу, когда ты заговорил! Я всерьез думал, что Арагорн несет хотя и очень храброго, но мертвого хоббита.

      – Что со мной? – переспросил Фродо. – Я жив и, по-моему, цел. Бок у меня, конечно, болит, меня придавило крепко, но терпеть могу.

      – Ну, знаете, – развел руками Арагорн. – Крепче вас, хоббитов, я никого не встречал. Из чего только вас делают? Знать бы раньше! Может, в брийской корчме я вел бы себя учтивее! Такого удара копьем хватило бы и дикому кабану. Тебя могло прошить насквозь!

      – Не прошило, как видишь, – слабо улыбнулся Фродо. – Но между молотом и наковальней я побывал.

      Он замолчал: дышать было больно.

      – Ты весь пошел в Бильбо, – покачал головой Гэндальф. – Я ли ему не твердил, что он большой мастер прятать свои достоинства? Никогда, бывало, не знаешь, что у него за пазухой на этот раз!

      Догадался Гэндальф о кольчуге или нет – Фродо так и не понял.

      Беглецы двинулись дальше. Вскоре Гимли заговорил: он видел в темноте, и неплохо.

      – Мне кажется, впереди что-то светится, –