На пределе фантазии. Ильдар Низаев

со двора сегодня хоронили, – с кухни тихо донеслись слова отца, недавно вернувшегося с работы. Прокл уже находился в своей комнате, в постели.

      – Кого? – спросила мать.

      – Того долговязого, что всё с нашим на велике катался.

      – Ходуля, что ли? Андрей, вроде…

      – Да, его.

      – Как, что случилось? Вот вроде только…

      – Бабки у подъезда шептали, что рак у него обнаружили. Начались осложнения, его увезли в больницу. Там он и умер, от рака. Врачи и сделать ничего не смогли.

      – Вот беда-то какая у людей…

      «Какие такие раки?» – подумал Прокл, не поняв всего смысла произнесенного. «Что он их, зимой, что ли, ловил? Пацаны говорили, их можно только летом ловить, а зимой они спят… В больнице-то как эти раки оказались? Ничего не понятно… Ну, да завтра всё сам узнаю», – решил про себя мальчик.

      Зима прошла. Ещё много книжек прочитал Прокл за это время, и заимел ещё большую привычку – мечтать. А про Ходулю он так и не разобрался, что с ним и как он. А может, и не хотел, попросту выдумав для себя, что тот просто уехал, как однажды они с Уркмантура. Может, скоро и обратно приедет; и они будут вновь рассекать на велике, а летом вместе ловить раков, а не таскать их зачем-то по больницам… Но Ходуля так и не приехал.

      Наступило ещё одно лето, каникулы, пруд, раки, – всё это, но уже без своего длинного друга. И мальчик ощущал это всем своим существом. Больше не было такого понимания и доверия ни в ком: ни в Мятом или Лёхе, ни в остальной детворе, с которой он играл. Так и пролетели летние каникулы, и Прокл уже смирился с мыслью, что, скорее всего, больше он Ходулю не увидит. Наступила осень, зима. А потом весна и лето, и снова зима; а там – и ещё пара школьных лет.

      «Пиратики, пиратики

      летели на воздушном шарике.

      Кинжалы и мечи

      остры, как и все их клинки», – сочинил однажды Прокл, вдохновлённый очередной книжкой. Для стихов он завёл специальную тетрадку, и это четверостишие было его первым произведением, продолжение которого обязательно должно было последовать. Но, как он ни мучился, рифм и слов для продолжения путешествия воздушных пиратов так и не нашёл. Впрочем, мальчик и сам не понимал – откуда у него на языке завертелись пиратики на воздушном шарике, и что они будут делать дальше.

      Тогда он задумал от стихов сразу перейти к написанию прозы: приключенческого романа «Космический найдёныш», – так он решил назвать его. Может, там и вылезут эти самые пираты на воздушном шаре; тогда уже там он и решит, что с ними дальше делать. «Звездолёт обрушился на чужую и неизведанную планету, и останки разнесло по большой степи. Длинноногие инопланетные существа обнаружили ещё живого мальчика – единственного, кому посчастливилось выжить…» – так начал Прокл свой роман; а дальше длинноногие приютили и вырастили этого мальчика, и найденыш научился бегать со скоростью ветра. И вот, по всей задумке, где-то уже должны были появиться те самые пираты, но все не появились…

      – Пиратики, пиратики, на воздушном шарике! Ха-ха-ха! –