Вдоль реки, мимо лестницы в никуда и замка. Катерина Дементьева

У нее были широкие деревянные ступени, узорчатые перила и поддерживающие колонны и четыре пролета, которые заканчивались метрах в пяти от земли деревянным же выступом без перегородок. Я немного пожалела, что не хочу забираться на нее сейчас, но решила, что это обязательно нужно сделать.

      Через несколько минут началась территория замка, с разноцветными клумбами, которые восхищали меня в детстве, и подстриженными в огромные абстрактные фигуры кустами, которые тоже меня восхищали, но больше пугали и чью форму я, хоть и проводила за этим порядочно времени, никогда не могла понять. Из округлых сторон выдавались треугольники и цилиндры, из которых торчали другие треугольники, и будь оно нарисовано, было бы похоже на дерево в духе Пикассо, но в жизни, особенно в пасмурные дни и по вечерам, кусты были похожи на монстров из кошмаров. Впрочем, это в детстве, потому что сейчас мне они скорее нравились, а монстров, настоящих монстров, я уже видела – и очень надеялась увидеть снова.

      Замок выглядел таким же, как несколько лет назад, и признаться, это стоило бы назвать поместьем или усадьбой, потому что ничего замкового в таких строениях не было. Ни башенок (кроме одной, декоративной и глупой), ни бойниц, ни рва у входа – просто дом, большой, да, два крыла и оранжерея. Это был красивый дом с красивым садом – но не замок.

      Еще пятнадцать минут, к концу которых я решила, что останусь жить у реки, и я увидела знакомый дом и неожиданно и совершенно точно передумала в него заходить. Это была глупая, глупая идея – возвращаться сюда. И идея идти в пустой дом, в котором должна была быть бабушка, но ее не было – была еще хуже, и мне стоило продать его к чертям в день, когда завещание вступило в силу, и тогда мне не нужно было бы стоять на этой все еще утоптанной тропинке, хотя неизвестно, кто и зачем по ней ходит, и сдерживать слезы, и думать, как выжить на оставшиеся деньги.

      – Агата? И правда, ты! Глазам поверить не могу, как повзрослела. И похорошела!

      Двое из двух людей, которых я сегодня повстречала, выпрыгнули на меня из леса, и я не могла сказать, что такая тенденция мне нравилась. В этот раз это была хозяйка замка, Майга, которая не только не постарела, а наоборот расцвела и походила на ведьму не больше, чем раньше, – то есть никак. Она подошла, крепко обняла меня, рассказала, что уже и не надеялась увидеться, а тут узнала, что я возвращаюсь, и все в К. узнали, и она оставила мне письмо в доме, но зря, наверное, раз мы так удачно встретились. Пока я стояла, глупо улыбалась и переваривала насчет «всех», из леса вышла еще одна женщина, удивительная настолько, что я уставилась на нее и окончательно перестала слушать Майгу. Незнакомка была в длинном черном платье, из тех, которые выглядят как грубо сшитое полотно, но стоят тысячи, и в разы сложнее, чем кажутся. Она была высокой, белокожей, с густыми черными волосами и идеальными губами и носом. Но главным, конечно, было то, что верхнюю половину лица закрывали огромные, с непрозрачными черными стеклами, эдакие а-ля водолазные очки, по краям