разговора с собой же, потому что как, как это произошло? Я откладывала часть стипендии, часть денег, которые периодически присылали родители, часть того, что зарабатывала, когда училась – и я не могли припомнить ни одного случая, когда влезала в эти деньги, кроме пары раз, когда мне очень хотелось прогуляться по барам, а выделенная на расходы сумма заканчивалась. Оказывается, эта пара была не парой, и не такой уж безболезненной, как мне казалось. Как и те прекрасные пиджаки, цена которых выходила за грани разумного и которые казались совершенно необходимыми. И еще разные мелочи, о которых мне быстро надоело думать). Мало денег, отсутствие работы вообще и стопроцентное отсутствие работы, которую я всегда хотела, неизвестное место, дом, который легко мог превратиться в романтичные, но непригодные для жизни развалины за четыре года после смерти бабушки, отсутствие хоть каких-то знакомств в К. – мне становилось все яснее, что идея переехать была инфантильной, идиотской, опасной, но за окном желтые поля сменялись ровными соснами, и этим невозможно было не наслаждаться, проводница угостила меня чаем, ватрушкой с изюмом (моей любимой) и осталась со мной, потому что в поезде больше никого не было, и весело рассказывала комичные истории о работе, телефон садился как сумасшедший, потому что каждые пару минут мои новые друзья слали смешные картинки и гифки и выясняли, как я себя чувствую и перестала ли грустить. В секунду, когда поток картинок и рассказов прекратился, я не выдержала и рассказала отцензурированную и обрезанную версию своей истории проводнице, и она не только посочувствовала, но и пообещала позвонить сестре, которая работала в мэрии К. и всегда была в поиске толковых новых сотрудников.
Возможно, все было не так ужасно.
2
Спустя почти пять часов мы были на месте. За две станции до К. проводница позвонила сестре, заставила ту записать мой номер, заставила меня – записать ее, потом позвонила на станцию и договорилась о помощи, дала свой номер (все еще не сказав, как ее зовут), снова повторила, чтобы я ни о чем не волновалась и, когда мы уже подъезжали и я начала неуверенно рыться в вещах, крепко меня обняла.
Это было приятно.
Дальше последовала суета и паника. Печальный мужчина в пыльной спецовке вытаскивал сумки, сердито посматривал на проводницу и отмахивался от моих предложений помочь. Машинист сигналил и кричал, чтобы мы уже поторопились, а то он везде опоздал еще до того, как выехал, проводница орала на него и все пыталась мне что-то сказать, ошарашенные туристы, которые ждали поезд в обратную сторону, перекрикивали весь шум, чтобы обсудить, что я – однозначно какая-то местная знаменитость, и все это тянулось целую вечность, пока из станции не вышла усталая, тонкая и высокая, как модели с показов, женщина. Она быстро осмотрелась, закатила глаза и спокойно, тихо сказала всем успокоиться. Настолько тихо, что это невозможно было услышать, и все же – все
