Хранитель Чёрной поляны. Екатерина Эдуардовна Галиева

условиях ей с ними хлопот много будет.

      – Каких условиях? Походных? – дед поднял высоко правую бровь, от чего взгляд его стал ещё острее и проницательнее.

      – Час от часу не легче! – бабушка опять всполошилась

      – Вообще-то мама просила вам пока не говорить. Там ещё не точно всё, но к концу лета они планируют на какой-то остров в Онежском озере поехать. Там карельские археологи раскопки ведут и маму в качестве консультанта от академии наук пригласили.

      – А что за остров то? Не помнишь?

      Алеша неуверенно покачал головой.

      – Редколье или Разколье, как-то так.

      – Радколье, – пробормотал дед. – Скала мертвого животного.

      Баба Маня и дед переглянулись, и что-то в их глазах было слишком много недосказанного. Чего-то такого, чего я точно не знал, а знать мне это, пожалуй, следовало, а потому, подчистив миски, я уходить не стал, а прилежно принялся мыть усы и щёки. Ушки мои и глазки несли верную дозорную службу – вдруг кто-то ещё что-то скажет об этой маме. Но беседа за столом прервалась. Мальчики поблагодарили за еду и захотели посмотреть дом. Дедушка велел им идти в светёлку под крышей, где они будут жить, и переодеться во что-нибудь полегче.

      – Ну и что ты об этом думаешь? – спросила бабушка.

      – А что тут думать? Чему быть, того не миновать… Плохо, конечно, что она от нас это скрывает, но такая уж она всегда была.

      – Нет, мы должны что-то сделать. Позвони ей, пусть приедет.

      – Позвоню, – дед встал и потрепал бабушку по плечу – Не накручивай себя напрасно. Она у нас умница и в обиду себя никому не даст.

      Бабушка вздохнула и принялась убирать со стола.

      Я закончил умываться, и так как дед повёл Алёшу и Никиту осматривать дом и всё домашнее хозяйство, а баба Маня со мной откровенничать не собиралась, я решил пойти вздремнуть – надо же свой хлеб отрабатывать.

      Глава 3

      Изнанка

      Обернувшись вновь добрым молодцем, Базиль, задумался, с чего начать. В углу на тумбочке так и осталась лежать завёрнутая в фартук смятая рассада. Он подошёл к ней, осторожно отогнул край ткани и склонился к стебелькам и листьям невинно пострадавших помидоров. Чуть подув на них, зашептал:

      – Заря-заряница, красная девица, полуночница. В поле заяц, в море камень, на дне Лимарь. Моя скорбь ни мала, ни тяжела, твоя сила могуча да бела. Распрями траву, разгони лебеду. Дай силу корням, дай жизни цветам. Слову моему конец – всему делу венец.

      Кот ещё раз дунул на ростки и накрыл тряпочкой. Вот бы сбрызнуть их ещё, но сам он сделать этого не мог.

      – Надо бабе Мане намекнуть, – подумал Кот и подойдя поближе к бабушке стал ей тихонечко нашёптывать. – Хватит уже посуду мыть, и так, чашка уже чистая. Зачерпни водицы холодненькой и побрызгай на фартучек. Вот так, умница, Мария Дмитриевна.

      Базиль был доволен.

      – Ну всё, здесь мои дела закончены, пойду по дому пройдусь, – сказал он себе и вышел в сени.

      Дом был не большой, но уютный. Когда-то на этом