Ярое око. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

Константиновича⁸⁴, в Киев не поспешали… Прибыли на зов его гонцов с большим опозданием… «Так ли случайно? А что, как с дальним прицелом да умыслом злым? Быть может, ждали, стервятники, гибели Матери городов русских…»

      Узкое, с крепкими скулами лицо киевского князя, обрамленное седеющей бородой, было сосредоточенно и серьезно. Строгие глаза с прямым нависом бровей глядели нерадостно и сурово.

      …Сами князья, как видно, тоже не жаждали броситься в отеческие объятия венценосного старика. Уж солнце ушло далече «в обеды», а визитеры, закованные с головы до ног в золоченую сталь доспехов, все еще продолжали стеречь друг друга глазами: кто ж первым же сдюжит, кто первым снимет с головы шлем и отправится в гридницу⁸⁵ на поклон…

      Каждый из них в окружении своей свиты держался особняком, лишь иногда снисходя до скупого кивка головы или приветственного жеста. От их надменных лиц веяло холодом, в их цепких взглядах пульсировал вызов. Каждый из них, «большой» и «малый», наблюдал за всеми. Каждый желал казаться первым из первых, сильным и властным.

      Конец противостоянию попытался положить самый юный из прибывших князей – Василько Ростовский. Светлый золотой пушок бойко колосился на его верхней лукообразной губе и горел на солнце не хуже кольчуги, которая плотно облегала высокие крепкие плечи, сбегая книзу ручьистой, струящейся вязью железных колец.

      Он первым порывисто взбежал на каменные ступени великокняжеского крыльца, сорвал с кудрявой головы шлем и пылко крикнул, обращаясь ко всем разом:

      – Князья православные, воеводы бесстрашные! Чего же мы стоим и ждем?! Зачем мы в стольный град Киев съехались?.. Не потому ли, что беда грозит городам и волостям нашим? Не для того ли, чтобы, как достославные пращуры наши, деды, отцы и дядьки, – Руси послужить?! В годину черную закрыть ее щитом от мечей и стрел лютого ворога? А ежели так, примите почет великого князя Киевского! Идемте ж в палаты его красные! Обсудим, как быть нам… Как бить супостата станем… одной силою, аль врозь!..

      Пожар волнения обметал краской свежий лик князя Василько. Огромный, как пастбищный луг, великокняжеский двор молчал. Над глазами сотен людей щитками от солнца повисли ладони. Набухшая, недоверчивая тишина, предшествующая грому, легла, как облачная тень.

      И вдруг: «…Мы… с тб-о-ой!» – ликующе взвихрился рваный от расстояния вскрик смоленской свиты, его поддержали куряне, и вновь тишина расплеснулась над головами.

      Василько почуял, как с перебоем стукнуло его сердце… Вокруг, в строгой молитвенной тишине, возбужденно сверкали глаза, слышались нервные переклички голосов. Кто-то задиристо хохотнул среди черниговцев, вскинув над шлемом стальную перчатку.

      – Красно глаголешь, Василько! Борзó!

      Вперед выдвинулся крутоплечий, шириной в дуб, известный своим буйным нравом князь ветви Ростислава, сын Владимира – Андрей; случилось ему как-то на пиру в Рязани повздорить с другим князем – из воинственных угров… Чтобы не проливать зазря кровь, решено было

84

Василий (Василько), сын великого князя Константина I. После сражения на р. Сити в 1238 году убит татарами. Причислен к лику святых.

85

В древней Руси: помещение при княжеском дворе для пребывания гриди (дружины) или для приема гостей.