Небесная голубизна ангельских одежд. Елена Осокина

[4]. Существует опасность того, что рассказанная в книге история сталинской продажи музейных икон может быть использована против интересов современных российских музеев. В этой связи следует сказать, что обвинять музеи в том, что они не смогли достаточно эффективно противостоять государственному диктату и вынуждены были отдавать произведения искусства на продажу, равносильно столь же абсурдным обвинениям Русской православной церкви в том, что она не смогла остановить государственное насилие и «позволила» советской власти разграбить свои богатства. И музейные работники, и священнослужители самоотверженно сопротивлялись государственному диктату, но не смогли его остановить. Не музеи продавали свои иконы, а советское правительство, то есть те же самые люди, что отдавали приказы разрушать церкви и расстреливать священников. Обвинять музеи в продаже икон не только исторически неверно, но и бесчестно.

      Священнослужители видят в иконе прежде всего предмет религиозного культа, но не произведение искусства. До революции существовали церковные музеи, но они были древлехранилищами, а не музеями изобразительного искусства. Иконы в них являлись предметами церковной археологии и выставлялись вперемешку с другими древностями. Научные поисковые экспедиции находили шедевры древнерусской живописи заброшенными в монастырских рухлядных и церковных сараях, на колокольнях под завалами, в пыли и птичьем помете. Так, знаменитые иконы звенигородского чина, которые до недавнего времени считались[5], наравне с «Троицей», наиболее достоверными и лучшими работами Андрея Рублева, были найдены в 1918 году членом Комиссии по сохранению и раскрытию памятников древней живописи в России Г. О. Чириковым в сарае около Успенского собора под грудой дров. Живописный слой был сильно поврежден[6]. Это далеко не единственный пример заброшенных в чуланы и за ненадобностью забытых произведений древнерусской живописи. Лучшие образцы русской иконописи являются национальным художественным достоянием. Они должны оставаться в российских музеях, которые в наши дни имеют все необходимые технические средства и высококвалифицированных специалистов, чтобы обеспечить произведениям древнерусской живописи надлежащие условия хранения и изучения.

      События, изложенные в книге, относятся к «злым дням гонения икон»[7], но при выборе ее названия я сознательно отказалась от прямых осуждений и демонизации власти, распродававшей национальное достояние. В стремлении подчеркнуть, что речь в книге идет о судьбе произведений искусства, я использовала поэтический образ, созданный Н. М. Щекотовым в его очерке о художнике и собирателе икон И. С. Остроухове: «…под слоями позднейших записей, пыли и копоти древние доски хранят горячее золото фона, небесный голубец ангельских одежд, невыразимо нежную охру ликов, музыкальную опись фигур и ясность, монументальность композиции…»[8].

5

В 2015–2016 годах по инициативе Третьяковской галереи ее сотрудники совместно с ведущими специалистами НИИ реставрации (ГосНИИР) провели исследования икон звенигородского чина. 21 июня 2017 года в конференц-зале ГТГ они представили результаты своих исследований, которые опровергли авторство Андрея Рублева. По мнению исследователей, иконы звенигородского чина «Христос Вседержитель», «Архангел Михаил» и «Апостол Павел» написаны в конце XIV века и являются работами другого гениального иконописца, а возможно, и двух мастеров Древней Руси.

6

Вздорнов Г. И. Реставрация и наука: Очерки по истории открытия и изучения древнерусской живописи. М., 2006. С. 64–65.

7

Строка из поэмы Максимилиана Волошина «Владимирская Богоматерь» (1929).

8

Щекотов Н. М. Один из «посвященных» // Среди коллекционеров: Ежемесячник собирательства. 1921. № 4. С. 7–8.